Официальные символы Токио
Поделись знанием:
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
Официальные символы Токио — особые знаки и объекты, олицетворяющие японскую столичную префектуру Токио и официально используемые властями Токио для идентификации. К ним относятся герб, флаг, знак, флаг со знаком, цветок, дерево и птица Токио. Изображение символов широко используются в официальной документации, изображается на различном имуществе столицы. С конца XX века наиболее употребительным является знак Токио в виде листа дерева гинкго.
Описание символов
| Герб Токио (яп. 東京都紋章, とうきょうともんしょう То:кё:то монсё:) — эмблема в виде солнца с шестью лучами. Лучи освещают Небо, Землю и четыре стороны света, символизируя величие Императорской столицы.[1] Автор эмблемы — Ватанабе Хиромото[2]. Эмблема выполнена вопреки правилам геральдики, поэтому собственно гербом она не является.[3]. Изначально была эмблемой города Токио, утверждённой на городском совете в декабре 1889 года. 2 ноября 1943 получила статус эмблемы метрополии.[4] Описание эмблемы было принято 8 ноября того же года.[5]. | 
|
| Знак Токио (яп. 東京都シンボルマーク , とうきょうとしんぼるまあく То:кё:то симбору ма:ку) — эмблема в виде листа дерева гинкго яркого зеленого цвета. Имеет форму латинского «T», первой буквы слова «Токио». Образована тремя полукругами и символизирует трудолюбие, процветания и душевный покой.[6] Выбранный из 20 кандидатов конкурсным комитетом знак Токио метрополии утвержден 1 июня 1989 года токийской администрацией по случаю празднования 100-летнего юбилея основания города Токио[2]. Используется наравне с гербом Токио. | 
|
| Флаг Токио (яп. 東京都旗, とうきょうとはた То:кё:то хата) — прямоугольное полотнище пурпурного цвета, с гербом Токио белого цвета по центру. Соотношение сторон флага составляет 2:3. Вертикальная высота герба составляет 4/6 высоты вертикальной стороны флага. Утвержден 1 октября 1964 года.[7] | 
|
| Флаг Токио со знаком (яп. 東京都シンボル旗, とうきょうとしんぼるはた То:кё:то симбору хата) — прямоугольное полотнище белого цвета со знаком Токио по центру. Соотношение сторон флага составляет 2:3. Вертикальная высота знака составляет 33/55 высоты вертикальной стороны флага. Утвержден 30 сентября 1989 года.[8] Используется наравне с флагом Токио. | 
|
| Цветок Токио — Вишня Есино (яп. 染井吉野, そうめいよしの Сомэй Ёсино), лат. Prunus × yedoensis. Гибрид сакуры, выведен в XIX веке в селе Соме, на территории района Тосима. Имеет густой и пышный цвет. В ветреную погоду лепестки сакуры опадают как снег.[2] Выбран 22 марта 1954 года населением столицы в результате всеяпонского конкурса «Цветок родины», который проводился Японской телерадиовещательной компанией при поддержке японского правительства.[9] Утвержден 28 июня 1984 года[10] после дополнительного опроса жителей Токио.[9] | 
|
| Дерево Токио — Гинкго двулопастный (яп. 銀杏, いちょう Итё), лат. Ginkgo biloba. Это реликтовое растение, уцелевшее только в Японии и части Китая. Устойчиво к огню, насекомым и загрязнению окружающей среды. Широко используется для озеленения столицы. Избранно 14 ноября 1966 года из трех кандидатов (гинкго, сакура, вяз) в результате общественного опроса, который проводился в октябре того же года. Официально не утвержден подзаконными актами.[9][2] | 
|
| Птица Токио — Озёрная чайка (яп. 百合鴎, ゆりかもめ юрикамомэ), лат. Larus ridibundus. Перелетная птица семейства чайковых. Имеет белые перья, красные лапы и клюв. Прибывает в Японии из Сибири и Камчатки. Зимует в Токио с октября по апрель в районе Токийского залива, рек Сумида и Тама.[2] Воспетая в японской поэзии и литературе как «столичная птица» — миякодори. Утверждена 2 октября 1965 года в результате общественного опроса жителей Токио.[11] | 
|
Использование
- Toeisubway5300-sbb-ksg.jpg
Поезд метро со знаком Токио
- Sg93-megurosta-viar15.jpg
Автобус со знаком Токио
- Tokyo Metropolitan Goverment Building no1 Tocho 04 7 December 2003.jpg
Окно Токийского столичного правительственного здания в виде знака Токио
- Manholes in Tokyo.jpg
Крышка люка с гербом Токио
Напишите отзыв о статье "Официальные символы Токио"
Примечания
- ↑ Этот герб является сочетанием иероглифов 日本 (Япония) 東京 (Токио) и изображает солнечный диск, излучающий шесть лучей, которые осветят Небо, Землю и четыре стороны света.
Он ясно символизирует величие Императорской столице Токио.
本紋章ノ表現スル意義ハ「日本東京」ニシテ、意匠ハ日輪ヲ中心トシテ光芒六方ニ放射ス、即チ六合ニ光被スル
皇都東京ノ雄渾ナル都風ヲ明快ニ象徴セルモノナリ. Цитата из: База подзаконных актов метрополии Токио. [www.reiki.metro.tokyo.jp/reiki_honbun/ag10100051.html Постановление № 547 Совета метрополии Токио от 8 ноября 1943 об утверждении герба метрополии Токио] (8 ноября 1943 года). Проверено 26 февраля 2012 года. [www.webcitation.org/6AeVNsRQD Архивировано из первоисточника 13 сентября 2012]. - ↑ 1 2 3 4 5 Официальная страница метрополии Токио. [www.metro.tokyo.jp/PROFILE/mon.htm Символы Токио]. Проверено 26 февраля 2012 года. [www.webcitation.org/6AeVOScKI Архивировано из первоисточника 13 сентября 2012].
- ↑ Michel Pastoureau. Heraldy: Its origins and meaninng. London, 1997. — Р.19-20, 25-32.
- ↑ База подзаконных актов метрополии Токио. [www.reiki.metro.tokyo.jp/reiki_honbun/ag10100041.html Постановление № 464 Совета метрополии Токио от 2 ноября 1943 о гербе метрополии Токио] (2 ноября 1943 года). Проверено 26 февраля 2012 года. [www.webcitation.org/6AeVPg8SE Архивировано из первоисточника 13 сентября 2012].
- ↑ База подзаконных актов метрополии Токио. [www.reiki.metro.tokyo.jp/reiki_honbun/ag10100051.html Постановление № 547 Совета метрополии Токио от 8 ноября 1943 об утверждении герба метрополии Токио] (8 ноября 1943). Проверено 26 февраля 2012. [www.webcitation.org/6AeVNsRQD Архивировано из первоисточника 13 сентября 2012].
- ↑ База подзаконных актов метрополии Токио. [www.reiki.metro.tokyo.jp/reiki_honbun/ag10100071.html Постановление № 577 Совета метрополии Токио от 1 июня 1989 года о знаке метрополии Токио] (1 июня 1989 года). Проверено 26 февраля 2012 года. [www.webcitation.org/6AeVQCdcD Архивировано из первоисточника 13 сентября 2012].
- ↑ База подзаконных актов метрополии Токио. [www.reiki.metro.tokyo.jp/reiki_honbun/ag10100061.html Постановление № 1042 Совета метрополии Токио от 1 октября 1964 года о флаге метрополии Токио] (1 октября 1964 года). Проверено 26 февраля 2012 года. [www.webcitation.org/6AeVX5QOq Архивировано из первоисточника 13 сентября 2012].
- ↑ База подзаконных актов метрополии Токио. [www.reiki.metro.tokyo.jp/reiki_honbun/ag10100081.html Постановление № 978 Совета метрополии Токио от 30 сентября 1989 о флаге со знаком метрополии Токио] (30 сентября 1989 года). Проверено 26 февраля 2012 года. [www.webcitation.org/6AeVXbR8t Архивировано из первоисточника 13 сентября 2012].
- ↑ 1 2 3 Культурная политика метрополии Токио. [www.seikatubunka.metro.tokyo.jp/bunka/kihanatori/kihanatori.htm Цветок, дерево и птица Токио]. Проверено 26 февраля 2012 года. [www.webcitation.org/6AeVYcA2U Архивировано из первоисточника 13 сентября 2012].
- ↑ База подзаконных актов метрополии Токио. [www.reiki.metro.tokyo.jp/reiki_honbun/ag10100101.html Постановление Совета метрополии Токио от 28 июня 1984 о цветке метрополии Токио] (28 июня 1984 года). Проверено 26 февраля 2012 года. [www.webcitation.org/6AeVY7Ukr Архивировано из первоисточника 13 сентября 2012].
- ↑ База подзаконных актов метрополии Токио. [www.reiki.metro.tokyo.jp/reiki_honbun/ag10100091.html Постановление № 933 Совета метрополии Токио от 2 октября 1965 года о птице метрополии Токио] (2 октября 1965 года). Проверено 26 февраля 2012 года. [www.webcitation.org/6AeVZUClK Архивировано из первоисточника 13 сентября 2012].
Литература
- Официальные символы Токио // Большой словарь японских топонимов Кадокава : [яп.] = Кадокава Нихон тимэй дайдзитэн : в 51 т. / Гл. ред. Такэути Ридзё. — Токио : Кадокава Сётэн, 1978. — Т. 13 : Префектура Токио.</span>
- Официальные символы Токио // 日本大百科全書 : 全26冊. — 2版. — 東京 : 小学館, 1994—1997.
Отрывок, характеризующий Официальные символы Токио
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
