Паразиты человека

Паразиты человека — это паразиты, заражению которыми подвержен человек. Общее определение слова «паразит» касается не только многоклеточных животных и простейших, живущих за счёт своего хозяина и во вред последнему, но также вирусов, бактерий и грибов. Согласно исторической традиции, и с точки зрения медицинской паразитологии, паразитами принято называть любые существа, ведущие паразитический образ жизни, кроме вирусов и бактерий с подобными качествами.

Паразитизм составляет лишь частный случай симбиоза (в широком смысле этого слова), между паразитизмом и другими видами сожительства (безразличным, обоюдно и односторонне полезным), существуют постепенные переходы и их иногда нельзя резко разграничить. По месту обитания в организме хозяина паразитов делят на наружных, или эктопаразитов (напр., кровососущие насекомые, некоторые пиявки и др.), и внутренних, или эндопаразитов (напр., простейшие, гельминты), живущих во внутренних органах, тканях и клетках хозяина.

Цисты и яйца эндопаразитов могут быть найдены при лабораторном анализе крови, визуальной экспертизе, которые помогают в обнаружении и идентификации паразитов. Хотя есть множество путей, которыми человек может заразиться паразитарными инфекциями, соблюдение основ личной и общественной гигиены уменьшает её вероятность.

Человеческие паразиты в древней истории

Археологические сведения

Исследование паразитов в древних людях основывается на исследовании кала и другого окаменевшего материала. Самыми ранними из найденных паразитов в человеке являлись яйца Paragonimus westermani из северного Чили, обнаруженные в окаменевшем кале, и датируемые приблизительно 5900 годом до н. э. В Бразилии были обнаружены также яйца анкилостомы от 5000 г. до н. э., в Перу — яйца нематод от 2330 г. до н. э. А египетские мумии, относящиеся к 2000, 1250, и 1000 гг. до н. э. содержали яйца солитера, наряду с хорошо сохранившейся особью глиста женского пола.

Письменные источники

Первые письменные свидетельства о паразитах приводятся в древнеегипетских папирусных свитках от 3000 до 400 гг. до н. э. Они идентифицируют таких паразитов, как круглые черви, Dracunculus medinensis (возбудителя дракункулёза), остриц, и некоторых солитеров неизвестных видов. Папирус Эберса содержит одно из первых примечаний об анкилостомозе в древних текстах. Эта болезнь не имеет явных специфичных симптомов и была упомянута в общих чертах, однако папирус определённо связывает болезнь с паразитом. Описана и слоновая болезнь, симптомы которой очень видимы, так как она вызывает чрезвычайное набухание ног, груди, и гениталий. Особенности статуй фараона Ментухотепа II свидетельствуют о том, что он вероятно, пострадал от слоновой болезни. То, что болезнь шистосомоз была чрезвычайно распространена в Древнем Египте отмечено в результате исследований мумий, но в текстах того времени шистосомоз как отдельная болезнь не отмечен. Единственным действительно определяющим симптомом является кровавая моча, но несколько других болезней показывают тот же самый симптом. Однако, по видимому, главная причина в отсутствии идентификации шистосомоза как отдельной болезни, является его широкая распространённость. Таким же образом древние греки и римляне не признавали существование простуды из-за её частой встречаемости.

В Древней Греции несколько паразитов были описаны в Corpus Hippocraticus. В этой книге Гиппократ и Аристотель зарегистрировали наличие червей и других паразитов в рыбе, одомашненных животных и людях. Например, было показано наличие свиного цепня (Taenia Solium) у свиней наряду с его личиночными стадиями. Яйца солитера также были описаны Аристотелем в секции о болезнях свиньи в его книге «История Животных», также были упомянуты в постановке Аристофана как «градины». Цисты эхинококка были также известны в древних культурах, главным образом, из-за их наличия в печени жертвенных животных.

Небольшое количество паразитарных болезней, отмеченных в древнегреческих и римских текстах, вызвано отнесением их симптомов к гриппу, насморку и дизентерии. Однако, несколько болезней, таких как дракункулёз, анкилостомоз, слоновая болезнь, шистосомоз, малярия и амёбиаз, вызывают уникальные и ясные симптомы, отчего зарегистрированы. Наиболее описанным, безусловно, был дракункулёз, главным образом, потому что взрослый червь женского пола появляется из кожи ноги, а сильное раздражение и язва, вызванная им, не могут быть просто проигнорированы. Эту болезнь упоминали Гиппократ, Плиний Старший, Гален, Аэций из Амиды и Павел Эгинский. Любопытно, но эта болезнь никогда не отмечалась в Греции, даже при том, что была подробно описана.

Древние китайцы главным образом регистрировали болезни, а не паразитов, связанных с ними. Китайские тексты, к примеру, содержат ссылки на анкилостомоз, но не прослеживают никакой связи с анкилостомой. Император Цинь-Ши-Хуаньди сделал запись о малярии в своём тексте Ней Чинг. Это самое раннее известное упоминание малярии (2700 до н. э.) перечисляет озноб, головные боли и лихорадку, как главные симптомы, и отличает болезнь от других видов лихорадок.

Индийские тексты Карака Самхита и Сусрута Самхита выделяют малярию и перечисляют её главные симптомы — лихорадку и увеличение селезенки. Бригу Самхита от 1000 до н. э. содержит самое раннее выделение амёбиаза, как болезни с признаком кровавой диареи.

Основные паразиты

Подробное рассмотрение темы: Список паразитов человека

Статистика и борьба с паразитами

Ленточные черви

В Берлине за период 1866—1875 гг. 16 % всех вскрытых трупов содержали личинки глистов. Бычий цепень (Taeniarhynchus saginatus) был особенно распространен там, где употребляли в пищу сырое мясо рогатого скота. В Петербурге, по Кесслеру, этим солитером страдало 3,66 % исследованных им лиц (1888 год). Свиной цепень (Taenia solium) водится повсеместно там, где едят сырое или полусырое свиное мясо. В Петербурге в конце XIX века от этого паразита страдало около 3 % населения. Когда стали избегать употребления сырого мяса, процент заболеваний чрезвычайно понизился - например, в Дании с 53 % до 20 % в течение 10—12 лет. Dypilidium caninum обитает в кишечнике собак и кошек и редко в кишечнике детей. Случаи заражения детей в конце XIX века были известны из Англии, Германии, Дании - заражение происходит исключительно при проглатывании блох.

Антипаразитные препараты

• Тиабендазол
• Пирантела памоат
• Мебендазол
• Празиквантел
• Никлозамид
• Битионол
• Оксамихин
• Ивермектин
• Альбендазол
• Бензнидазол
• Нифуртимокс
• Метронидазол

См. также: Категория:Противомикробные, противопаразитарные и противоглистные средства

Ссылки и примечания

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Паразиты человека

Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.