Канадские федеральные выборы (2008)

</th> </table>

Кана́дские федера́льные вы́боры 2008 го́да (официально названные 40-ми канадскими федеральными выборами) были проведены во вторник, 14 октября 2008 года, с целью выбрать депутатов Палаты общин парламента Канады 40-го созыва после того, как предыдущий созыв был распущен 7 сентября 2008 года генерал-губернатором Канады. Выборы привели к победе правящей Консервативной партии Канады, и переизбранию премьер-министра Стивена Харпера.

Причина выборов

По закону следующие выборы в Канаде должны были состояться 19 октября 2009 года. Однако, существует право генерал-губернатора страны распускать парламент в случае вотума недоверия, предъявленного оппозиционными партиями. Перед этими выборами не было вотума, однако премьер-министр обратился к генерал-губернатору с просьбой назначить внеочереденые выборы, что и было сделано.

О возможности внеочередных выборов Стивен Харпер впервые заявил 14 августа 2008 года после неоднократных голосований о вынесении вотума в парламенте. 27 августа Стивен Харпер попросил генерал-губернатора Микаелу Жан прервать визит в Пекин на Параолимпийские игры, что только увеличило спекуляции на эту тему. Наконец 7 сентября премьер-министр попросил назначить новую дату выборов на 14 октября.

Примечания

← 2006   2011 →
Канадские федеральные выборы

14 октября 2008 года
Кандидат:	Стивен Харпер	Стефан Дион	Жиль Дюсеп
Партия:	Консервативная партия	Либеральная партия	Квебекский блок
Мест получено:	166	77	49
Голосов:	5 209 069 (37,65%)	3 633 185 (26,26 %)	1 379 991 (9,98%)
Изменение доли голосов:	+1,38 %	-3,97 %	-0,50 %
Кандидат:	Джек Лейтон	Элизабет Мэй
Партия:	НДП	Зелёная партия Канады
Мест получено:	37	0
Голосов:	2 515 288 (18,18 %)	937 613 (6,78 %)
Изменение доли голосов:	+0.70 %	+2,30 %
Результат выборов:	Новый премьер-министр: Стивен Харпер (Консервативная партия) Прежний премьер-министр: Стивен Харпер (консервативная партия)

Отрывок, характеризующий Канадские федеральные выборы (2008)

Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.