Площадь Графа Сперанского

Площадь Графа СперанскогоПлощадь Графа Сперанского

</tt>

</tt> К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Историческая площадь Графа Сперанского
Иркутск
На карте населённого пункта
Общая информация
Округ	Правобережный
Прежние названия	Кремлёвская, Тихвинская, Кирова и др.
Историческая площадь Графа Сперанского на Викискладе

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Пло́щадь Гра́фа Спера́нского (1669—1790-е — Кремлёвская, начало XIX—1935 — Ти́хвинская, Гостинодво́рская, Графа Спера́нского и другие; с 1935 по 2016 год — площадь Кирова) — площадь в Правобережном округе города Иркутска, расположена в историческом центре города между улицами Ленина и Сухэ-Батора; главная площадь Иркутска. В настоящее время — одноименный с исторической площадью её небольшой участок, оставшийся после выделения из площади сквера.

История

XVII—XVIII века

Площадь имеет богатую историю, ей свыше 300 лет. Она возникла сразу за южной стеной Иркутского кремля около 1670 года и, соответственно, получила название Кремлёвская. Местность была болотистой, которую постепенно осушили. После этого площадь практически сразу стала центром торговли, ярмарок и развлечений для горожан и гостей Иркутска. Здесь продавались пушнина, лес и чай, покупались заморские товары, путешественники останавливались для привала и снаряжались в путь экспедиции.

В конце XVIII века кремль был разобран и площадь получает название Гостинодворская, а позже — Тихвинская — по церкви, которая стояла на её южной стороне.

XIX—XX века

В начале XIX века на площадь перенесли гостиный двор, который ранее был на берегу Ангары по восточную сторону кремля, а затем по западную. Зимой здесь заливали каток. Постепенно площадь разрасталась и привычные современникам размеры приобрела уже к концу XIX века. В этом сыграл роль и пожар 1879 года. Он уничтожил все постройки площади, в том числе и гостиный двор. Церкви и некоторые другие здания силами горожан удалось спасти, разрушенные восстанавливать не стали.

В те времена площадь имела уникальный архитектурный ансамбль, состоящий из религиозных и образовательных учреждений, но он был практически полностью утрачен, когда к власти пришли большевики. Они уничтожили больше половины всех построек, включая старейшую Тихвинскую церковь и огромный Кафедральный собор, который мог вместить в себя до 5 000 верующих.

Ко второй половине XX века ситуация нормализовалась. В 1961 году в центре площади был разбит сквер с фонтаном и скамейками, благоустраивались близлежащая территория и здания. В 70-е началось строительство здания городской администрации. Иркутяне прозвали его «дом на ногах», потому что оно так и не было закончено. Его демонтаж начался в 2007 году и продолжался почти до середины 2008-го.

Современная площадь и сквер

Сегодня в сквере и на площади проходят главные мероприятия Иркутска и массовые народные гуляния. В том числе военный парад в День Победы и масленица. Летом здесь работает фонтан, а зимой ставят главную новогоднюю ёлку и строят ледяной городок из Байкальского и Ангарского льда. Среди горожан сквер является местом отдыха, прогулок и встреч.

В 2001 году на месте ранее стоявшего Кафедрального собора установили часовню в память о прошлом и в честь третьего тысячелетия христианства на Руси.

В 2007 году в сквере Кирова была проведена глобальная реконструкция: появились новые ограждения и тротуарная плитка, зелёные насаждения практически полностью заменены.

В 2016 году название площадь графа Сперанского передано замощённому для движения транспорта участку исторической площади графа Сперанского (Тихвинской площади). Сквер Кирова сохранил своё название.

Названия

За свою историю площадь сменила двенадцать названий. Дольше всего она была Кремлёвской — почти 140 лет, затем Спасской, Соборной, Церковной и другими — 40 лет, Гостинодворской. После уничтожения пожаром расположенного на площади Гостиного Двора она стала называться Тихвинской. В 1886 году, после утверждения Городской Думой проекта переименований и новых названий улиц она получила имя Графа Сперанского (в честь генерал-губернатора Михаила Сперанского).

После Октябрьской революции называлась площадью Третьего интернационала. В 1935 году получила название Кирова в честь русского революционера Сергея Кирова.

С 1961 года площадь была разделена на две части и прекратила своё существование в качестве отдельного объекта. Её большая часть, занятая сквером Кирова, получила статус отдельного ландшафтного образования под именем сквер Кирова. С 2003 года на рассмотрении в городской администрации находилось письмо с предложением вернуть площади имя Сперанского. В 2013 году депутат Думы города Иркутска Сергей Юдин внёс предложение вернуть скверу историческое название — площадь графа Сперанского. 26 мая 2016 года участок северной части площади вне сквера, занятый транспортной магистралью, получил статус площади с названием Площадь графа Сперанского . Тем же постановлением безымянный сквер в южной части площади, расположенный на месте территории снесённой Тихвинской церкви, получил название Тихвинский сквер.

Транспортный узел

Сквер имени Кирова (Тихвинская/Графа Сперанского площадь ) до 26 мая 2016 года выполнял функции городского транспортного узла как для общественного, так и для частного автомобильного движения. Он соединял между собой улицы Чкалова, Ленина, Сухэ-Батора, Рабочая, Некрасова, Желябова, Нижняя набережная Ангары. Новообразованная площадь соединена только с четырьмя первыми из этих улиц. С остальными соединен сквер имени Кирова.

Здания и сооружения площади

Существующие

• Ленина, 1 — Контрольно-счётная палата Иркутской области
• Ленина, 1а — Дом Советов
• Ленина, 1б — Часовня Казанской иконы Божией Матери
• Ленина, 8 — Здание Иркутского государственного лингвистического университета
• Ленина, 14 — Здание Администрации города и Городской думы.
• Ленина, 16 — Главное управление Центрального Банка РФ по Иркутской области
• Нижняя набережная Ангары, 2 — Собор Богоявления
• Сухэ-Батора, 1 — Римско-католическая церковь (костёл, органный зал)
• Сухэ-Батора, 2 — Спасская церковь
• Сухэ-Батора, 3 — Здание управления «ИркутскЭнерго»
• Сухэ-Батора, 4 — Здание управления «ВостСибУголь»
• Сухэ-Батора, 5 — Пятый корпус Иркутского государственного университета (бывшее Промышленное училище)
• Сухэ-Батора, 7 — Гостиница «Ангара»
• Сухэ-Батора, 9 (Желябова, 2) — Корпус Иркутского государственного педагогического университета (бывшая Вторая женская гимназия)

После перепланировки к новой площади графа Сперанского примыкают только три здания, ограничивающие площадь с северной (Дом Советов), западной (Лингвистический университет) и восточной (пятый корпус ИГУ) сторон.

Утраченные

• Тихвинская церковь
• Казанский кафедральный собор
• Часовня Святителя Иннокентия
• Горное училище
• Публичная библиотека

Галерея

• Fountain Kirov's square 01.jpg

  Фонтан в центре Кировского сквера и площади

• House of Soviets in Irkutsk 01.jpg

  Дом Советов и цветы в сквере

• State Duma of Irkutsk.jpg

  Городская дума

• Иркутск. Часовня на пл. Кирова.jpg

  Часовня Казанской иконы Божией Матери

См. также

• Иркутский кремль
• Исторический центр Иркутска
• Достопримечательности Иркутска

Литература

• Козлов И. И. Площадь С. М. Кирова // Козлов И. И. Путеводитель по Иркутску. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1982. — 192 с., ил. — Тираж 50 000 экз. — С. 32—42.

Ссылки

• [pribaikal.ru/events-culture0/article/3664.html Прибайкалье. Ру: Ансамбль Тихвинской площади]

Отрывок, характеризующий Площадь Графа Сперанского

Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.