Прайс, Гарри

Гарри Прайс
Harry Price
Гарри Прайс, 1922
Дата рождения:	19 января 1881(1881-01-19)
Место рождения:	Лондон, Англия
Дата смерти:	29 марта 1948(1948-03-29) (67 лет)
Гражданство:	Великобритания
Род деятельности:	писатель, исследователь паранормальных явлений
[www.harryprice.co.uk ryprice.co.uk]

Гарри Прайс (19 января 1881 — 29 марта 1948) — английский писатель и исследователь паранормальных явлений.

Биография

Ранние годы

Несмотря на то, что он утверждал, будто родился в Шропшире, Гарри родился на площади Рэд Лайон (англ. Red Lion Square) в Лондоне . Образование он получил в Лондоне в школе Waller Road School, а затем в колледже для мальчиков Haberdashers' Aske’s Hatcham College. В возрасте 15 лет Прайс основал Карлтонское Драматическое Общество (англ. Carlton Dramatic Society) и писал небольшие пьесы, в том числе драматическую пьесу о ранее приобретенном им опыте столкновения с полтергейстом, который, как он утверждал, произошёл в населенном призраками поместье в Шропшире.

Несколькими годами позже, Прайс привлек к себе внимание прессы, когда начал говорить о «пространственном телеграфе». Он установил приемник и передатчик между Telegraph Hill, Hatcham и церковью St Peter’s Church Brockley, и поймал вспышку на фотопластинке, однако как утверждается в последней биографии Прайса, автором которой является Ричард Моррис (англ. Richard Morris), это было не что иное, как заявление о проведенном эксперименте, сделанное Гарри специально для прессы. Подлинность проверена не была. Молодой Прайс был страстным коллекционером монет и написал несколько статей для The Askean, журнала Хабердашерской Школы. В своей Автобиографии «Поиск правды» (англ. Search for Truth), написанной в 1941—1942 годах, Прайс утверждал, что принимал участие в археологических раскопках в Гринвич Парке (Лондон), однако, в более ранних трудах он отрицал своё участие в раскопках. С мая 1908 года Прайс продолжает интересовать археологией в Пулборо, Сассекс, куда он переезжает незадолго до женитьбы на Констанс Мэри Найт (англ. Constance Mary Knight) в августе того же года. Помимо работы на компанию по производству бумаги Edward Saunders & Sons, он пишет для двух местных газет West Sussex Gazette и Southern Weekly News, где он сообщает о своем необычайном нюхе на антиквариат. Одной из таких находок был серебряный слиток (позже объявленный подделкой), отлитый во времена последнего Римского императора Гонория (англ. Honorius). Несколькими годами позже другой сассекский археолог Чарльз Доусон (англ. Charles Dawson) обнаружил кирпич в Пивенси Форт (англ. Pevensey Fort) в Сассексе, который предположительно был изготовлен во времена Гонория. В 1910 году профессор Оксфордского университета Э. Джей. Хаверфилд (E.J Haverfield), известнейший в стране знаток Римской истории и член Королевской Академии, объявил находку подделкой.

Отчет, подготовленный для Заседания Общества Антикваров (номер 23, страницы 121-9) в том же году, гласил:

«… серебряный слиток в форме обоюдоострого топора хорошо известен и относится к поздним годам Римской Империи, однако экземпляр, обнаруженный в Сассексе, является плохой копией образца, найденного в Лондонском Тауэре, и имеет повреждения, нанесенные для предания ему подлинного вида. И форма и надпись выдают его происхождение»

Интерес к магии и фокусам

В автобиографии «Поиск правды», Прайс пишет, что «Великий Сикха» в Шрусбери «в полной мере несет ответственность за формирование большей части работы всей моей жизни» , а также вдохновил его на подборку первых материалов, позднее легших в основу Harry Price Library. Позднее Прайс становится искусным фокусником-непрофессионалом, присоединяется к Британской организации The Magic Circle (Магический круг) в 1922 году, и сохраняет интерес к иллюзионизму и фокусам до конца своих дней. Его богатый опыт в области фокусов и трюков принес Прайсу свои дивиденды и поставил его в выгодное положение, когда позднее он занялся делом всей своей жизни, расследованиями в области паранормальных явлений.

Парапсихология. Исследования

Первый внушительный успех Прайса в парапсихологии пришёл в 1922 году, когда он вывел на чистую воду Уильяма Хоупа (англ. William Hope), знаменитого фотографа «духов». В том же году Прайс путешествует по Германии вместе с Эриком Дингволлом (англ.  Eric Dingwall) и изучает медиума Вилли Шнайдера (англ.  Willi Schneider), путешествует по горе Брокен в Германии для принятия участия в экспериментальном ритуале «черной магии» по превращению козла в молодого мужчину, приуроченного к столетнему юбилею Гёте. В следующем году Прайс направил формальный запрос в Лондонский Университет о создании и выделении содержания Отделению Парапсихологии, а также о прокате оборудования Национальной Лаборатории и её библиотеки. Ученый совет отделения Психологии Лондонского Университета на запрос ответил положительно, и в 1934 году был основан Комитет по исследованию Парапсихологии. Прайс стал Почетным Секретарем и Редактором. Тем временем, в 1927 году Прайс становится членом Клуба Привидений (англ. The Ghost Club), оставаясь в его рядах до 1936 года, когда клуб был (временно) закрыт.

В 1934 году Национальная лаборатория парапсихологии (National Laboratory of Psychical Research) приступила к своему самому прославленному делу. Пятьдесят фунтов стерлингов было выплачено медиуму Хелен Дункан (англ. Helen Duncan) за то, что её будут изучать с научной точки зрения. У Хелен Дункан был взят образец эктоплазмы и исследован в Лаборатории. Анализы показали, что образец главным образом состоит из яичного белка. Прайс обнаружил, что Дункановские «проявления духа» были завернуты в марлю, проглочены, а затем извергнуты ею. Позднее Прайс описал это дело в своей книге Leaves from a Psychist’s Case Book, в главе «Любители Серпянки» (The Cheese-cloth Worshippers). Во время знаменитого суда над Дункан в 1944 году, Прайс представил результаты своих исследований в доказательство обвинения.

Прайс продолжил исследования парапсихологии изучением махинаций и умения ходить по углям Кады Бакса (англ. Kuda Bux) в 1935 году. Он также участвовал в создании Национальной Фотобиблиотеки (ныне British Film Institute), став её первым председателем (до 1941 года), был членом-основателем Shakespeare Film Society. В 1936 году Прайс ведет для BBC передачу из «населенного призраками» поместья в Меофам, Кент (Meopham, Kent) и публикует The Confessions of a Ghost-Hunter и The Haunting of Cashen’s Gap. В этом же году библиотека Прайса переносится на постоянное хранение в Лондонский Университет В 1937 году он проводит новые теле-эксперименты с хождением по углям вместе с Ахмедом Хуссейном в Каршалтоне (англ. Carshalton) и в Александровском Дворце (англ. Alexandra Palace) . Помимо этого он снял Дом священника в Борли в аренду на один год. Он вновь создает Клуб Привидений, становится его председателем и реформирует его из сообщества спиритуалистов в группу более или менее непредвзятых скептиков, которые собираются для обсуждения паранормальных вопросов. Прайс был первым, кто допустил в Клуб женщин.

В этом же году Прайс проводит эксперимент с Рахманом Беем (англ. Rakman Bey), который был «похоронен живьем» в Каршалтоне. В 1939 году он организует национальное телепатическое испытание в еженедельнике John O’London’s Weekly. В сороковые годы Прайс концентрируется на писательской деятельности и публикует работы «Самый Беспокойный Дом Англии» (The Most Haunted House in England), «Полтергейст в Англии» (Poltergeist Over England) и «Конец Дома священника в Борли» (The End of Borley Rectory).

Архивы Прайса были переданы в Лондонский Университет его вдовой в 1976 и 1978 годах, они включали переписку, проекты публикаций, бумаги по отдельным делам, отчеты о расследованиях, вырезки из газет и фотографии.

Библиография

• Harry Price, Biography of a Ghost Hunter by Paul Tabori, Athenaem Press, hardback, 1950.
• Leaves from a Psychist’s Case Book, by Harry Price, Victor Gollancz Ltd., hardback, 1933.
• Harry Price: The Psychic Detective by Richard Morris, Sutton 2006.

См. также

• Дом священника в Борли

Ссылки

• [www.harryprice.co.uk Сайт о Гарри Прайсе] (англ.)
• [www.prairieghosts.com/harryprice.html Музей Призраков. Гарри Прайс] (англ.)
• [adcguides.com/harryprice1.htm Harry Price gives talk on ghosts. Лекция Гарри Прайса о привидениях (audio)] (англ.)
• [www.mysticspot.ru/?p=902 Загадочный Дом в Борли]
• [mysticus.occulte.ru/mistika/bespokojnejshij-dom-britanii/ Мистика и Полтергейст. «Беспокойнейший» дом Британии]
• [mag.org.ua/libtxt/print3-10.html Гарри Прайс — самый знаменитый охотник за привидениями. Винокуров И. В.]
• [www.sexodrom.com.ru/?set=content&mc=310 Все тайны истории человечества. Када Бакс]

Отрывок, характеризующий Прайс, Гарри

– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l'imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d'estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
И она улыбнулась своею восторженною улыбкой.
– Que voulez vous? Lafater aurait dit que je n'ai pas la bosse de la paterienite, [Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,] – сказал князь.
– Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.
– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l'avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.
– Нет, вы знаете ли, что этот Анатоль мне стоит 40.000 в год, – сказал он, видимо, не в силах удерживать печальный ход своих мыслей. Он помолчал.
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]