Премия Гаэтано Ширеа
Поделись знанием:
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
(перенаправлено с «Премия Ширеа»)
Национальная премия за образцовую карьеру имени Гаэта́но Шире́а (итал. Premio Nazionale Carriera Esemplare «Gaetano Scirea») или просто Премия Ширеа — ежегодная итальянская футбольная награда. Вручается футболистам старше 30 лет, играющим в чемпионате Италии и являющим образец достойного поведения и приверженности принципам честной игры. Названа в честь Гаэтано Ширеа (1953—1989), игрока «Ювентуса» и сборной Италии, известного, помимо футбольного мастерства, своим джентльменским поведением. Лауреат выбирается голосованием итальянских спортивных журналистов.[1][2][3][4]
Учреждена в 1992 году муниципалитетом Чинизелло-Бальсамо в сотрудничестве с Союзом итальянских спортивных изданий (итал. Unione Stampa Sportiva Italiana, USSI) и Объединением спортивных журналистов Ломбардии (итал. Gruppo Lombardo Giornalisti Sportivi, G.L.G.S.) для популяризации принципов fair play. Вручение награды приурочено к проведению ежегодного юношеского футбольного турнира — мемориала Гаэтано Ширеа.[1][5]
Традиционно в номинацию включались только итальянские игроки, однако в 2010 году было принято решение о возможности вручения приза иностранцам, играющим в Серии А не менее 10 лет. Первым иностранцем, получившим премию, стал аргентинец Хавьер Санетти, c 1995 года (15 лет на момент вручения) выступающий за миланский «Интер» и с 1999 года носящий его капитанскую повязку.[2][6]
Лауреаты
| Год | Футболист | Клуб[7] |
|---|---|---|
| 1992 | Джузеппе Барези | Интернационале |
| 1993 | Стефано Таккони | Дженоа |
| 1994 | Франко Барези | Милан |
| 1995 | Пьетро Верховод | Сампдория |
| 1996 | Мауро Тассотти | Милан |
| 1997 | Джузеппе Бергоми | Интернационале |
| 1998 | Роберто Донадони | Милан |
| 1999 | Микеланджело Рампулла | Ювентус |
| 2000 | Алессандро Костакурта | Милан |
| 2001 | Роберто Баджо | Брешиа |
| 2002 | Паоло Мальдини | Милан |
| 2003 | Чиро Феррара | Ювентус |
| 2004 | Джузеппе Синьори | Болонья |
| 2005 | Джанфранко Дзола | Кальяри |
| 2006 | Джанлука Пессотто | Ювентус |
| 2007 | Филиппо Индзаги | Милан |
| 2008 | Алессандро Дель Пьеро | Ювентус |
| 2009 | Кристиано Дони | Аталанта |
| 2010 | Хавьер Санетти | Интернационале |
| 2011 | Антонио Ди Натале | Удинезе |
| 2012 | Дженнаро Гаттузо | Милан |
| 2013 | Андреа Пирло | Ювентус |
| 2014 | Франческо Тотти | Рома |
| 2015 | Лука Тони | Эллас Верона |
| 2016 | Джанлуиджи Буффон | Ювентус |
См. также
Напишите отзыв о статье "Премия Гаэтано Ширеа"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.comune.cinisello-balsamo.mi.it/sitospip/spip.php?article5725 Premio nazionale carriera esemplare «Gaetano Scirea»] (итал.). comune.cinisello-balsamo.mi.it. — Официальный сайт. Проверено 14 октября 2010. [www.webcitation.org/68qKD66FI Архивировано из первоисточника 2 июля 2012].
- ↑ 1 2 [int.soccerway.com/news/2010/July/26/zanetti-wins-exemplary-player-award/ Zanetti wins exemplary player award - Soccerway] (англ.). soccerway.com (26 July 2010). Проверено 14 октября 2010. [www.webcitation.org/68qKEAxE4 Архивировано из первоисточника 2 июля 2012].
- ↑ [www.planetworldcup.com/LEGENDS/scirea.html Planet World Cup - Legends - Gaetano Scirea] (англ.). planetworldcup.com. Проверено 14 октября 2010. [www.webcitation.org/68qKEyx3u Архивировано из первоисточника 2 июля 2012].
- ↑ Fabrizio Ponciroli. [www.goal.com/en/news/596/exclusive/2009/09/02/1476106/exclusive-gaetano-scirea-was-the-true-gentleman-antonio Gaetano Scirea Was The True Gentleman - Antonio Cabrini - Goal.com] (англ.). goal.com (2 September 2009). Проверено 14 октября 2010. [www.webcitation.org/68qKFWbzc Архивировано из первоисточника 2 июля 2012].
- ↑ [www.comune.cinisello-balsamo.mi.it/sitospip/spip.php?article1188 E’ l’ora del "Memorial Scirea"] (итал.). comune.cinisello-balsamo.mi.it. — Официальный сайт. Проверено 14 октября 2010. [www.webcitation.org/68qKHV0Vz Архивировано из первоисточника 2 июля 2012].
- ↑ Daniele Cariboni. [www.gamefox.it/calcio-sport/a-zanetti-il-premio-gaetano-scirea-vediamo-lalbo-doro A Zanetti il Premio Gaetano Scirea. Vediamo l’albo d’oro] (итал.). gamefox.it (27 luglio 2010). — История награждений. Проверено 14 октября 2010. [www.webcitation.org/68qKICMnP Архивировано из первоисточника 2 июля 2012].
- ↑ Указан клуб, в котором игрок завершил сезон, предшествующий получению награды (премия вручается летом)
Ссылки
- [www.comune.cinisello-balsamo.mi.it/sitospip/spip.php?article5725 Premio nazionale carriera esemplare «Gaetano Scirea»] (итал.)
- [ussi.it Unione Stampa Sportiva Italiana] (итал.)
Отрывок, характеризующий Премия Гаэтано Ширеа
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
