Ребиндер, Максим Владимирович

Максим Владимирович Ребиндер
нем. Magnus Woldemar von Rehbinder
Дата рождения	1759(1759)
Дата смерти	10 февраля 1804(1804-02-10)
Принадлежность	Русская императорская армия
Звание	генерал-лейтенант
Награды и премии

Максим Владимирович Ребиндер (в некоторых источниках ошибочно — Васильевич) (нем. Magnus Woldemar von Rehbinder); 1759 — 10 февраля 1804) — российский генерал-поручик, по происхождению немец. Ветеран русско-турецких войн, боевой соратник А. П. Румянцева и А. В. Суворова.

Биография

Максим Ребиндер родился в 1759 году.

В 1787—1791 годах сражался на Северном Кавказе. Состоя в Азовском мушкетерском полку, прославился бесстрашием. В 1787 году в чине полковника находился в военных действиях за Кубанью и 20 сентября 1787 года первым достиг неприятельского стана; Шах Мансур, потеряв много войск, принужден был отступать, и русские войска менее, нежели в две недели, очистили от мятежных татар всю страну от устья реки Лабы вверх по Кубани до Снежных гор. Этим походом Ребиндер приобрел громкую известность и был награждён чином генерал-майора. Участник подавления Есауловского бунта на Дону в 1792-1794 гг.

В 1799 году генерал-лейтенант, шеф Азовского мушкетерского полка. Отличился в Итальянском и Швейцарском походах, принимал участие в битве при Нови (4 августа 1799 года).

Был награждён орденом Александра Невского, по возвращении в Россию назначен военным губернатором в Ригу. Дослужился до генерал-поручика.

Суворов в знак особого уважения звал его по имени. Так, при отдании диспозиции при переходе к Гларуссу, Суворов сказал:

Михайло! Ты впереди, лицом к врагу! — Максим! Тебе слава!..

— Грязев Н. [fershal.narod.ru/Memories/Texts/Gryazev/Gryazev_11.htm Поход Суворова в 1799 г. III. Выступление из Швейцарии] // Сост., авт. вступ. ст. Семанов С. Н. Александр Васильевич Суворов. Слово Суворова. Слово современников. Материалы для биографии : Сб. — М.: Русскій міръ, 2000. — С. 208. — ISBN 5-89577-027-4.

Максим Владимирович Ребиндер умер 10 февраля 1804 года.

Источники

• Пр. Дилакторский. Ребиндер, Максим Васильевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Отрывок, характеризующий Ребиндер, Максим Владимирович

Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.