Республика Гавайи
| Республика Гавайи | |||||||||
| англ. Republic of Hawaii гав. Lepupalika ʻo Hawaiʻi | |||||||||
| |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||||
 Гавайские острова | |||||||||
| Столица | Гонолулу | ||||||||
| Язык(и) | английский, гавайский | ||||||||
| Религия | протестантизм | ||||||||
| Денежная единица | Гавайский доллар, Доллар США | ||||||||
| Площадь | 28 337 км² | ||||||||
| Население | ок. 100 000 чел. | ||||||||
| Форма правления | Президентская республика | ||||||||
| Президент | |||||||||
| - 4 июля 1894 – 7 июля 1898 | Сэнфорд Доул | ||||||||
Республика Гавайи — государство, существовавшее на Гавайских островах между 1894 и 1898 годами. Гавайская республика возникла после упразднения Королевства Гавайи и прекращения полномочий временного правительства 4 июля 1894 года. 7 июля 1898 года Гавайи были аннексированы[1] США и получили статус территории.
В 1893 году на Гавайских островах в результате вмешательства американских военных и при поддержке американского бизнеса была свергнута монархия[2]. Республику Гавайи возглавляли Сэнфорд Доул и Лоррин Тёрстон, американцы по происхождению и подданные гавайских королей по месту рождения, говорившие по-гавайски. При этом они оба имели сильные финансовые, политические и семейные связи с США и лоббировали в Вашингтоне присоединение Гавайской республики.
Содержание
Расследования Блаунта и Моргана
После свержения королевы Лилиуокалани было образовано временное правительство. Будущее Гавайских островов было в этот момент не вполне ясно. Одна группа влияния предлагала передать власть принцессе Виктории Каиулани и восстановить ограниченную монархию. Так как принцесса в этот момент не находилась на островах, предложение не получило поддержки. Президент США Бенджамин Гаррисон, поддерживавший присоединение Гавайских островов, в 1892 году не был переизбран на новый срок, что ослабило группу, выступавшую за вхождение островов в состав США. Зная об этом, Лоррин Тёрстон за месяц до ухода Гаррисона договорился с Конгрессом о будущей ратификации договора о присоединении Гавайев. Преемник Гаррисона Гровер Кливленд сразу по вступлении в должность заморозил подготовку договора и распорядился начать расследование.
Кливленд назначил бывшего конгрессмена от штата Джорджия Джеймса Хендерсона Блаунта представителем Государственного Департамента США (министром) на Гавайях для расследования обстоятельств свержения монархии. Блаунт составил отчёт, сообщавший, что его предшественник, представитель Государственного Департамента на Гавайях Джон Ливитт Стивенс, занял сторону противников монархии и оказал им военную помощь, приказав американским войскам высадиться с крейсера «Бостон» на берег. На основании отчёта Кливленд назначил представителем (министром) на Гавайи Альберта Сидни Уиллиса и отправил его в Гонолулу с секретными поручениями. Уиллис провёл переговоры со свергнутой королевой и добился от неё обещания объявить амнистию участникам переворота в случае прихода к власти. После этого он выдвинул формальное требование о роспуске Временного правительства и полной реставрации монархии. Он не мог знать о том, что решение было запоздавшим, так как Кливленд уже передал соответствующее дело в Конгресс. 23 декабря 1893 года Сэнфорд Доул послал ответ Уиллису с отказом передать власть королеве[3].
В ответ на объяснения Кливленда Сенат принял резолюцию, обязав свой Комитет по внешним связям провести открытые слушания и допросить свидетелей, чтобы определить, не превысил ли президент Кливленд свои полномочия, назначив Блаунта министром и предоставив ему существенные полномочия без согласования с Сенатом. Председателем комиссии стал Джон Тайлер Морган, сенатор из Алабамы, сторонник включения островов в состав США.
Выводы комиссии были опубликованы 26 февраля 1894 года и противоречили выводам отчёта Блаунта. Комиссия сочла, что Вооружённые силы США сохраняли нейтралитет во время переворота, сняла обвинения со Стивенса, но сочла, что назначение Блаунта без одобрения Конгресса не противоречило конституции. Девять членов комиссии Моргана не смогли договориться о выводах, и отчёт был подписан лишь лично Морганом.[4][5].
После принятия ряда резолюций Конгресса президент Кливленд отказался признать временное правительство как де-юре, так и де-факто.
Провозглашение республики
Временное правительство опасалось, что Гровер Кливленд будет продолжать вмешиваться в дела островов с целью реставрации монархии. Кроме того, они предполагали, что до конца срока Кливленда присоединения островов не произойдёт, а для долгосрочного управления островами требовалась более установившаяся форма правления, чем временное правительство. Поэтому 30 мая 1894 года временное правительство созвало Конституционное собрание, и последнее приняло проект конституции Республики Гавайи. Республика была провозглашена 4 июля 1894 года в Гонолулу. Сэнфорд Доул стал президентом республики.
Заговор Уилкокса
В 1895 году сторонник реставрации монархии Роберт Уильям Уилкокс составил заговор с целью возвращения королевы к власти. Его сторонники привели из Сан-Франциско корабль с оружием и амуницией и тайно разгрузили его в Гонолулу. 6 января 1895 года заговорщики встретились, чтобы обсудить план быстрого свержения республики и восстановления монархии. Однако в начале осуществления плана они неожиданно встретились с нарядом полиции, и быстро были арестованы. Уилкокс несколько дней прятался в горах, затем также был арестован. Правительство объявило, что в резиденции свергнутой королевы Лилиуокалани Уошингтон-Плейс (англ. Washington Place) было найдено оружие, тем самым обвинив её в участии в заговоре.
Королева была отдана под суд. Прокурор обвинил её в измене, так как она должна была знать, что оружие предназначалось для свержения республики. В ответ королева произнесла речь, в которой расценила события 1893 года как государственный переворот, сказала, что она не присягала ни временному правительству, ни Республике Гавайи, что она не признаёт права республики судить её, но что она не знала о заговоре и в целях блага своего народа выступает против насильственных действий. Она была приговорена к пяти годам тюремного заключения и трудовых работ, а также оштрафована на 10 тысяч долларов. Своё заключение она отбывала в спальне во дворце Иолани в Гонолулу, который находился под круглосуточной охраной[6]. Через восемь месяцев распоряжением Доула она была переведена на домашний арест, а через год была амнистирована и уехала в Вашингтон.
Аннексия США и упразднение республики
В 1896 году президентом США был избран Уильям Мак-Кинли, и 4 марта 1897 года он вступил в должность. Руководство Республики Гавайи немедленно начало переговоры о присоединении, которые завершились летом 1898 года. Президент считал, что Гавайские острова имеют существенную стратегическую ценность для США, особенно в свете начавшейся испано-американской войны. Кроме того, Британия, Франция и Япония также проявляли интерес к островам. Однако договор не получил поддержки Конгресса из-за петиции гавайцев, отвергавших присоединение[7]. Поэтому аннексия[1] США с преобразованием в Территорию Гавайи была осуществлена посредством резолюции Ньюлэндса. 16 июня 1898 года резолюцию одобрил конгресс, а 7 июля окончательно подписал президент. Формальная передача власти произошла 12 августа[8].
См. также
Напишите отзыв о статье "Республика Гавайи"
Примечания
- ↑ 1 2 [books.google.ru/books?id=YmxuAAAAMAAJ&q=%D0%90%D0%BD%D0%BD%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B8%D1%8F+%D0%93%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D0%B9%D0%B5%D0%B2&dq=%D0%90%D0%BD%D0%BD%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B8%D1%8F+%D0%93%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D0%B9%D0%B5%D0%B2&hl=en&sa=X&ei=-YkdVaKVFIa2sQH114HoAg&redir_esc=y История внешней политики и дипломатии США, 1867—1918] / Рос. акад. наук. Ин-т всеобщ. истории; Редкол.: Г. П. Куропятник (отв. ред.) и др. — М.: Наука, 1997. — 383 с. — ISBN 5-02-008656-8
- ↑ Associated Press. [abcnews.go.com/US/wireStory?id=8339907 Hawaii's Marks 50th Anniversary of Statehood: A brief history of Hawaii, from Polynesian voyagers to an island-born president], ABC News (16 August 2009).
- ↑ Daws Gavan. Shoal of Time: A History of the Hawaiian Islands. — University of Hawaii Press, 1968. — P. 278. — ISBN 9780824803247.
- ↑ Russ William Adam. The Hawaiian Revolution (1893-94). — Associated University Presses, 1992. — P. 335. — ISBN 0945636431.
- ↑ Tate Merze. The United States and the Hawaiian Kingdom: A Political History. — Yale University Press, 1965. — P. 253.
- ↑ [digital.library.upenn.edu/women/liliuokalani/hawaii/hawaii.html Hawaii’s Story by Hawaii’s Queen]
- ↑ [libweb.hawaii.edu/digicoll/annexation/pet-intro.html Noenoe K. Silva. The 1897 Petitions Protesting Annexation] (англ.)
- ↑ [www.bartleby.com/43/44.html Текст резолюции Ньюлэндса] (англ.). [www.webcitation.org/68nx6pMzN Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
Ссылки
- Allen, Helena G. Sanford Ballard Dole: Hawaii’s Only President, 1844—1926 (1998).
- Kuykendall, Ralph Simpson. Hawaii: A History, from Polynesian Kingdom to American State (2003)
- Schweizer, Niklaus R. His Hawaiian Excellency: The Overthrow of the Hawaiian Monarchy and the Annexation of Hawaii (1994).
Отрывок, характеризующий Республика Гавайи
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.
