Рыков, Александр Николаевич

Александр Николаевич Рыков
А. Н. Рыков. Фото нач. ХХ в.
Дата рождения	1874(1874)
Место рождения	Санкт-Петербург Российская империя
Дата смерти	7 декабря 1918(1918-12-07)
Место смерти	Петропавловская крепость, Петроград, РСФСР
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Флот
Годы службы	1894—1918
Звание	Генерал-майор флота
Сражения/войны	Русско-японская война: Оборона Порт-Артура
Награды и премии	Иностранные награды:

Александр Николаевич Рыков (1874, Санкт-Петербург, Российская Империя — 7 декабря 1918, Петроград, РСФСР) — генерал-майор флота, участник Русско-японской войны, герой обороны Порт-Артура, кавалер ордена Святого Георгия IV степени.

Происхождение

Происходил из старинного морского рода, давшему России шесть адмиралов и генералов флота, которые вместе отдали свыше пятидесяти лет освоению Дальнего Востока.

Образование

Учился в Морском кадетском корпусе в Санкт-Петербурге на одном курсе с будущим Верховным Правителем России адмиралом А.В. Колчаком. Окончил Морской корпус в 1894 году.

Служба

После окончания учебы проходил службу на Черноморском флоте в звании мичмана. В конце 1901 года был переведен в эскадру Тихого океана, где служил на броненосце «Полтава» старшим офицером артиллерии.

Участие в Русско-японской войне

Участвовал в обороне Порт-Артура, был серьезно ранен и потерял ногу.

Продолжение службы

По возвращении из японского плена служил в Главном Морском штабе в службе связи Балтийского флота в Ревеле. Был начальником инвалидного дома Императора Павла I.

С 1 марта 1918 года был назначен членом, а затем и председателем Петроградской ликвидационной комиссии Балтийского флота

Службу окончил в чине генерал-майора Морского ведомства.

Воинские награды

Воинская служба Александра Николаевича была отмечена многими орденами до ордена Святого Владимира III степени включительно, а также орденом Св. Влкмч. и Победоносца Георгия IV степени:

• Орден Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом
• Орден Святого Георгия 4-й степени
• Орден Святого Станислава 2-й степени
• Орден Святой Анны 2-й степени
• Орден Святого Владимира 3-й степени
• Орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом
• Орден Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом
• Болгарский Орден «Святой Александр»

Жертва Красного террора

Еще перед получением назначения в Петроградскую ликвидационную комиссию Балтийского флота, в январе 1917 года Александр Николаевич Рыков и его супруга, Юлия Сергеевна, проживали в Петрограде на Кронверкском проспекте, д. 67.

24 октября 1918 года А. Н. Рыков был арестован большевиками в качестве заложника.

По данным ФСБ он был расстрелян месте с другими заложниками — жертвами красного террора 7 декабря 1918 в Петрограде, по данным «Петроградской правды» это убийство произошло 13 декабря.

Обретение останков А.Н. Рыкова

В ходе проведения археологических раскопок и поисковых исследований захоронений жертв «красного террора» 1918-1919 гг. на территории Петропавловской крепости, на Заячьем острове между внешней стеной левого фаса Головкина бастиона и Кронверкской протокой в 2009 году были обнаружены останки не менее 112 человек, ставших жертвами большевистских расстрелов.

Одновременно с поисковыми работами проводились исследовательские работы, целью которых было установление личностей убитых. Специалистами межведомственной рабочей группы, в состав которой входят представители Государственного музея истории Санкт-Петербурга, Государственного Эрмитажа, Института истории материальной культуры, Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры был проведен ряд антропологических, судебно-медицинских и генетических экспертиз, велись архивные поиски.

Первым результатом этой работы группы стало установление личности Александра Николаевича Рыкова.

Его останки были обнаружены экспертами в декабре 2009 года в могильной яме, где всего было захоронено 16 человек. После того, как все обретенные останки были переданы в ГУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Комитета по здравоохранению Ленинградской области, группа экспертов под руководством В.Л. Попова провела антропологическую экспертизу, которая установила причину смерти людей, пол, возраст, физические особенности. В частности, удалось определить, что в этой группе была одна женщина и инвалид, человек с ампутированной ногой: некоторые внешние признаки дали основание предположить, что среди них находятся и останки генерала А.Н. Рыкова.

Сотрудники Государственного музея истории Санкт-Петербурга предполагают, что в первые годы советской власти Петропавловской крепость могла использоваться для проведения массовых расстрелов, и занялись изучением опубликованных «расстрельных» списков. В списке, напечатанном в газете «Петроградская правда» от 20 декабря 1918 года были приведены фамилии 16 человек, расстрелянных 13 декабря 1918 года, среди них - одна женщина. В захоронении, обнаруженном в декабре 2009 года, по данным экспертизы, также находились останки 15 мужчин и одной женщины. Исследователи стали проверять данный список по персоналиям. В результате выяснилось, что в числе расстрелянных упоминается герой Русско-японской войны А. Н. Рыков, потерявший ногу во время обороны Порт-Артура.

Сотрудниками музея были найдены прижизненные фотографии А. Н. Рыкова. Это давало возможность провести сравнительную антропологическую экспертизу и, с большой долей вероятности, подтвердить или опровергнуть возникшее предположение о принадлежности останков. Параллельно были найдены родственники А. Н. Рыкова – внуки Николай Николаевич Крылов и Инга Николаевна Крылова, ныне живущие в Петербурге. По их инициативе была проведена генетическая экспертизы, которая и дала бесспорный положительный результат: был проведен сравнительный анализ останков, найденных в Петропавловской крепости, с «биологическим материалом» дочери А. Н. Рыкова и его внуков. В результате было получено 100% совпадение.

Таким образом удалось назвать первое имя из числа людей, расстрелянных большевиками в Петропавловской крепости вскоре после их прихода к власти.

14 ноября 2011 года в Санкт-Петербурге состоялось отпевание и захоронение праха генерал-майора по Адмиралтейству Александра Николаевича Рыкова. Это первый случай захоронения останков человека, из числа жертв красного террора, убитых большевиками в Петропавловской крепости, личность которого удалось с точностью идентифицировать.

Источники

• [baza.vgdru.com/1/27887/ Рыков Александр Николаевич]

Ссылки

• [www.cogita.ru/syuzhety/pervyi-ostrov-arhipelaga-gulag/otchet-o-rezultatah-arheologicheskih-poiskovyh-issledovanii-zahoronenii-zhertv-abkrasnogo-terrorabb-na-territorii-petropavlovskoi-kreposti Результаты археологических исследований захоронений жертв «красного террора» в центре Петербурга]
• [www.cogita.ru/syuzhety/pervyi-ostrov-arhipelaga-gulag/perezahoronenie-ostankov-aleksandra-rykova Из пресс-релиза Государственного Музея истории Санкт-Петербурга]
• [rusk.ru/st.php?idar=51495 Жертву красного террора похоронят в Петербурге]
• Ратьковский И.С. Петроградская ЧК и организация доктора В.П. Ковалевского в 1918 г. // Новейшая история России. №1. 2012. С.100-115. history.spbu.ru/userfiles/Bogomazov/03_Ratkovsky.pdf

Отрывок, характеризующий Рыков, Александр Николаевич

– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.