Садовое (Воронежская область)

Село Садовое Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Воронежская областьВоронежская область Муниципальный район Аннинский Сельское поселение Садовское Координаты 51°32′19″ с. ш. 40°29′09″ в. д.51.53861° с. ш. 40.48583° в. д. / 51.53861; 40.48583    Основан конец XVII века Население ↘4126 человек (2016) Часовой пояс UTC+3 Почтовый индекс 396220 Автомобильный код 36, 136 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=20202876001 20 202 876 001] Показать/скрыть карты

Садовое — село в Аннинском районе Воронежской области России.

Административный центр Садовского сельского поселения.

География

Садовое расположено на левом берегу реки Битюг.

Ближайшие сёла: Бродовое, Новый Курлак, Большие Ясырки.

Население

Численность населения
2000	2002	2005	2010	2012	2013	2014
5333	↘5081	→5081	↘4298	↘4226	↗4245	↘4243
2015	2016
↘4184	↘4126

История

Есть предположение, что ещё в 1686 году на это место пришла группа служилых людей и положила начало Садовому. Мелкие служилые люди позднее стали называться однодворцами. А однодворцы, по сведениям XVII века, составляли часть населения Садового. Вторая, большая часть жителей пришла сюда в 1701 году. Это были дворцовые крестьяне из Ростовского, Костромского и Пошехонского уездов. В апреле 1708 года в Садовое (тогда это была ещё деревня) ворвался отряд булавинцев и забрал дворцовых лошадей.

В 1804 году часть села попала в крепостную зависимость. Дворцовые крестьяне (а их в это время насчитывалось 145 дворов) были «пожалованы» камер-фрейлине А. С. Протасовой. Она же стала хозяйкой части земли, которую запахивали крестьяне. Позднее владение Протасовой перешло в руки князя И. Васильчикова. Васильчиков в 1836 году построил сахарный завод. Это примитивное предприятие, расположенное в плетневом помещении, долго не давало хозяину достаточных доходов. Только через 20 лет, с появлением хорошего мастера, крепостного умельца Григория Есина, на заводе дела пошли лучше.

Среди крепостных князя Васильчикова из числа садовчан были также искусные мастера разведения тонкорунных овец. Их имена остались неизвестными, а заслуга распространения овцеводства в Воронежской губернии приписывается Васильчикову. В справочнике «Воронежская губерния», составленном в 1862 году В. Михалевичем, говорится:

«Первоначальное заведение тонкорунных овец в губернии было положено бирюченским помещиком Гардениным в 1809 году; отсюда тонкорунное овцеводство постепенно начало распространяться по целой губернии; с 1836 года, со временем учреждении в имени князя Васильчикова в Большом Садовом Бобровского уезда племенной овчарни, эта отрасль скотоводства быстрыми шагами двинулась и стоит в настоящее время на значительной степени совершенства».

Князь Васильчиков, бывший киевский губернатор, и его наследники жестоко эксплуатировали крестьян села Садовое на полях, на фермах, на сахарном заводе. Даже получив в 1861 году «волю», садовский крестьянин, гонимый нуждой, за бесценок отдавал свой труд помещикам Васильчиковым, которые рядом с селом имели 4600 десятин пашни. В 1902 году садовские крестьяне пытались захватить у господ землю и лес. А в ночь на 28 июня 1906 года они разгромили имение князя Васильчикова. Причиной разгрома была слишком высокая плата за землю, сдаваемую крестьянам в аренду (по 20 рублей за десятину).

Первопоселенцы села обосновались около озера Садового, которое и дало имя селу.

В 1867 году в Садовом была построена деревянная Богоявленская церковь.

Ссылки

• [vrnguide.ru/t-admin/anninskij-district/selo-sadovoe.html село Садовое — Воронежский Гид]

Отрывок, характеризующий Садовое (Воронежская область)

Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.