Слуцкий округ
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входил в | |
| Административный центр | |
| Дата образования |
1924—1927; 1935—1938 |
| Официальный язык | |
| Население (1926) |
309,4 тыс. |
| Площадь |
8,4 тыс. км² |
|
| |
Слуцкий округ — единица административного деления Белорусской ССР, существовавшая с июля 1924 по июнь 1927 года и с июня 1935 по февраль 1938. Административный центр — город Слуцк.
Округ в 1924—1927
Первоначально включал 7 районов: Гресский, Копыльский, Краснослободский, Любанский, Слуцкий, Старобинский, Стародорожский.
В июне 1927 упразднён. Его территория разделена между Бобруйским и Минским округами.
По данным переписи 1926 года численность населения составляла 309,4 тыс. чел. В том числе белорусы — 90,0 %; евреи — 6,7 %; русские — 1,4 %; поляки — 1,3 %.
Округ в 1935—1938
Вновь округ был образован в июне 1935 в качестве пограничного округа (которые тогда создавались вдоль западной границы СССР).
Включал 6 районов: Гресский, Копыльский, Краснослободский, Любанский, Слуцкий, Старобинский.
Упразднён в феврале 1938 в связи с введением областного деления в БССР.
Напишите отзыв о статье "Слуцкий округ"
Литература
- Белорусская ССР: Краткая энциклопедия в 5 т. / Ред. колл.: П. У. Бровка и др. — Мн.: Гл. ред. Белорус. Сов. Энциклопедии, 1979. — Т. 1. История. Общественный и государственный строй. Законодательство и право. Административно-территориальное деление. Населённые пункты. Международные связи. — 768 с. — 50 000 экз.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Слуцкий округ
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
