Сражение при Кэттл-Ран

Сражение при Кэттл-Ран
Основной конфликт: Гражданская война в Америке
Дата	27 августа 1862 года
Место	округ Принс-Уильям, Виргиния
Итог	Победа Конфедерации
Противники
США КША
Командующие
Джон Хукер Ричард Юэлл
Силы сторон
дивизия Хукера дивизия Юэлла
Потери
300 142

Сражение при Кэттл-Ран (англ. Battle of Kettle Run) — произошло 27 августа 1862 года и было одним из сражений Северовирджинской кампании в ходе гражданской войны в США. Федеральная дивизия генерала Джона Хукера наступала на Маннасас, но была остановлена на рубеже реки Кэттл-Ран дивизией Ричарда Юэлла. Сражение дало время генералу Томасу Джексону без спешки увести свои войска от Манассаса на запад.

Предыстория

25 — 26 августа три дивизии Джексона вышли в тыл федеральной армии и вечермо 26 августа совершили рейд на станцию Манассас. Две дивизии Джексон послал прямо на Манассас, а дивизию Ричарда Юэлла направил на юг, где Юэлл захватил станцию Бристо и уничтожил несколько федеральных поездов. Рано утром 27 августа Хукер послал 72-й Нью-Йоркский пехотный полк к станции Бристо на разведку. Командир полка, капитан Харман Блисс доложил, что обнаружил возле станции крупные силы противника и отступил, не принимая боя.

Появление ньюйоркского полка обеспокоило генерала Юэлла и он начал приготовления. Он развернул две бригады — Лоутона и Форно — у станции фронтом на запад, при этом Форно отправил 6-й и 8-й луизианский посты за реку Кэттл-Ран, чтобы наблюдать за противником и в случае его появления отступить, уничтожив мост через реку. Одновременно Юэлл сообщил Джексону, что противник готовит наступление и спросил, что ему делать, если массированное наступление действительно начнётся.

Сражение

Около полудня показалась федеральная дивизия — она шла от Уоррентона по линии железной дороги Оранж-Александрия. Впереди шла бригада Джозефа Карра. Луизианские полки подожгли мост и отступили немного назад, а 60-й Джорджианский полк присоединился к ним слева — и три полка стали ждать приближения федералов. Одновременно открыла огонь дивизионная артиллерия.

Хукер отправил вперед, по линии железной дороги, три полка из бригады Карра, а сам возглавил два других покла и отправился с ними левее, рассчитывая обойти фланг противника. Сзади и левее Карра развернулась в линию «Эксельсиорская бригада» полковника Нельсона Тейлора. Правый фланг дивизии занимала бригада Кавье Грове. Дивизия Хукера насчитывала около 5 000 человек, но его люди были утомлены маршами, у них было очень мало орудий, а многим офицерам не хватало лошадей.

Когда три полка Карра пошли во фронтальную атаку, луизианцы подпустили их на 60 метров, а затем дали залм, и одновременно артиллерия начала обстрел картечью. Юэлл отправил 5-й луизианский полк на помощь двум первым, а 60-й Джорджианский продвинулся вперед, развернулся и открыл фланговый огонь по наступающей федеральной линии. Федеральные полки попали в трудное положение, но к ним на помощь пришла бригада Нельсона — два полка встали слева от полков Карра, а два — справа, фронтом к 60-му джорджианскому.

Бой длился около часа. В 16:00 Юэлл понял, что попал в трудное положение, но он не решался отступать без прямого приказа Джексона. Однако, вскоре вернулся вестовой от Джексона — Юэллу разрешили отступить к Манассасу, в случае если силы противника окажутся серьезны. Юэлл приказал отступать. Первой отошла бригада Лоутона. Бригада Форно и 60-й Джорджианский полк были связаны боем, но также стали отступаить, отстреливаясь. Федеральные части стали их преследовать, но вскоре остановились. Бригада Джубала Эрли сместилась немного влево и стала сдерживать противника, давая время дивизии отойти на безопасное расстояние. Отступление прошло без паники, и практически ничего ценного не осталось на поле боя.

Последствия

Историки Хеннеси и Чикс называют действия Юэлла в бою на Кэтл-Ран «безупречными» (flawless). Ему удалось потрепать голову федеральной колонны и продержаться столько, сколько было возможно. Он затормозил федеральное наступление на Манассас и позволил Джексону действовать строго по графику. Северяне потеряли около 300 человек убитыми и ранеными — особенно пострадал 73-й нью-йоркский, потерявший половину своего состава.

Генерал Поуп уже в 15:00 узнал о событиях на Кэттл-Ран и лично явился на поле боя. Он застал дивизию Хукера измотанной боем, и израсходовавшей почти все боеприпасы — в дивизии осталось по три патрона на ствол. Однако, он понял, что Джексон уже близко и был готов стремительно наступать для его уничтожения.

Сражение на Кэттл-Ран показало Джексону, что противник уже близко, и наступает всеми своими силами. Не имея желания удерживать Манассас, он приказал в ночь на 28 августа отступать на запад, к Гроветону. Этот манёвр приведет в итоге ко второму сражению при Бул-Ран и разгрому федеральной армии.

Литература

• Cheeks, Robert C. «Ewell’s Flawless Performance at Kettle Run», in America’s Civil War, Volume 13, Number 5 (Number 2000).
• Hennessy, John J. Return to Bull Run: The Campaign and Battle of Second Manassas. — University of Oklahoma Press, 1993. — 607 p. — ISBN 0-8061-3187-X.

Ссылки

• [civilwardailygazette.com/2012/08/27/yankee-ineptitude-saves-the-rebel-army-from-destruction/ Yankee Ineptitude Saves the Rebel Army from Destruction]
• [www.virginiacivilwar.org/thennow_battlesearch_detail.php?name=Battle%20of%20Kettle%20Run Краткое описание сражения]
• [www.civilwarhome.com/jackmann.htmll Рапорт Джексона за 15 августа — 5 сентября]

Отрывок, характеризующий Сражение при Кэттл-Ран

– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.