Столыпин, Александр Аркадьевич

Александр Аркадьевич Столыпин

Алекса́ндр Арка́дьевич Столы́пин (1863 — 23 ноября 1925, Белград) — русский журналист, поэт и политик из рода Столыпиных. Брат премьер-министра П. А. Столыпина.

Биография

Окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета.

В 1882 году напечатал в «Вестнике Европы» несколько стихотворений, в 1899 — в «Русском Вестнике» поэму «Сандэлло» и ряд лирических стихотворений.

Организовал и долгое время возглавлял добровольное общество «Русское зерно», которое занималось популяризацией прогрессивных методов ведения сельского хозяйства среди крестьянства: посылало крестьян на обучение к заграничным фермерам, награждало лучшие хозяйства премиями размером до 1000 рублей и т. п.

В 1902 году покинул поместье, где занимался сельским хозяйством, и начал сотрудничать в «Санкт-Петербургских ведомостях», затем редактировал эту газету. По требованию В. К. Плеве был отстранён от редактирования «С.-Петербургских Ведомостей» за «вредное направление».

С 1904 года — постоянный сотрудник «Нового Времени» и один из ведущих политиков «Союза 17 октября».

В 1914 в петербургском журнале «Столица и усадьба» (№ 1, 1913) вышла его статья «Средниково» о фамильной усадьбе Столыпиных.

После революции эмигрировал в Югославию.

Скончался 23 ноября 1925 года в Белграде. Похоронен на Новом кладбище.

Родословное древо Столыпиных

Григорий Столыпин

Афанасий Григорьевич Столыпин

Сильвестр Афанасьевич Столыпин

Семён Сильвестрович Столыпин

Емельян Семёнович Столыпин

Дмитрий Емельянович Столыпин

Алексей Емельянович Столыпин

Мария Афанасьевна Мещеринова

Михаил Васильевич Арсеньев

Елизавета Алексеевна Столыпина

Аркадий Алексеевич Столыпин

Николай Алексеевич Столыпин

Афанасий Алексеевич Столыпин

Александр Алексеевич Столыпин

Пётр Алексеевич Столыпин

Дмитрий Алексеевич Столыпин

Юрий Петрович Лермонтов

Мария Михайловна Арсеньева

Алексей Аркадьевич Столыпин

Дмитрий Аркадьевич Столыпин

Аркадий Дмитриевич Столыпин

Наталья Михайловна Горчакова

М. Ю. Лермонтов

Ольга Борисовна Нейдгардт

Пётр Аркадьевич Столыпин

Александр Аркадьевич Столыпин

Мария

Наталья

Елена

Ольга

Александра

Аркадий

Семья

Сын Аркадий (1894—1990). Окончил 6-ю Санкт-Петербургскую гимназию и Пажеский корпус (1915). Служил поручиком 17-го драгунского полка, позже — в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Участник Белого движения. В августе 1919 произведен в штаб-ротмистры. В 1920 был тяжело ранен, эвакуирован из Крыма на корабле «Румянцев». Жил в Югославии (Белград), в 1944 переехал в Австрию, а в 1945 осел в Швейцарии. Умер 8 сентября 1990 в Монтре. Автор рассказа «Записки драгунского офицера».

Источники

• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
• [ru.rodovid.org/wk/Запись:595160 Столыпин, Александр Аркадьевич] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [www.serednikovo.ru/history/stolypin_p_a/stolypin_p_a_9.html Усадьба Середниково. История]
• Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917—1997 в 6 томах. Том 6. Книга 2. Скр — Ф. М.: «Пашков дом», 1999. — ISBN 5-7510-0169-9. с. 200

Отрывок, характеризующий Столыпин, Александр Аркадьевич

– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.