Тюменская линия

Тюменская линия
Логотип агентства
Издатель	ГУП Тюменской области «Тюменское региональное информационное агентство»
Главный редактор	Пересторонин Сергей Леонидович
Дата основания	4 ноября 1999 года
Язык	русский
Политическая принадлежность	региональный официоз
Главный офис	Тюмень, ул. Осипенко, 81, 1-й этаж
Веб-сайт	[www.t-l.ru/ t-l.ru]

Тюме́нская ли́ния — информационное агентство в Тюмени. Контролируется Департаментом информационной политики Тюменской области, связано с интернет-изданием «NewsProm.Ru». Входит в ТОП-15 самых цитируемых областных СМИ.

Общая информация

Распоряжением губернатора Тюменской области Л. Ю. Рокецкого от 14 октября 1998 года № 780-р было создано государственное унитарное предприятие Тюменской области «Тюменское региональное информационное агентство» (ТРИА). Первым генеральным директором ТРИА стал В. С. Горбачёв, первым проектом — газета «Тюменская правда сегодня».

Находящееся в ведении ТРИА агентство «Тюменская линия» учреждено год спустя, 4 ноября 1999 года. У истоков информационного агентства стояли В. С. Горбачёв и В. Ю. Князев. По словам В. С. Горбачёва, первоначальная идея заключалась в том, чтобы информационное агентство существовало при «Тюменской правде сегодня», однако впоследствии проекты начали развиваться раздельно. В 2000 году портфель изданий ТРИА пополнился также молодёжным журналом «Дождь».

Сайт у «Тюменской линии» появился 5 октября 2001 года, в 2003 году к агентству присоединили газету «Наше время» (впоследствии вышла из холдинга). 25 января 2010 года управление Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Тюменской области выдало «Тюменской линии» свидетельство о регистрации СМИ.

Сегодняшний генеральный директор ТРИА и главный редактор «Тюменской линии» Сергей Пересторонин начинал в качестве редактора службы информации тюменских представительств радиостанций «Русское радио» и «Европа Плюс», затем был первым шеф-редактором интернет-газеты «Вслух.ру». В 2001 году Сергей прошёл стажировку в США в рамках International Visitor Program по теме интернет-СМИ. Следующим проектом Пересторонина стало интернет-издание «NewsProm.Ru». Сейчас С. Пересторонин совмещает руководство «NewsProm.Ru» и «Тюменской линией». Во время президентских выборов 2012 года он вошёл в региональный Народный штаб общественной поддержки кандидата Владимира Путина.

В настоящее время ТРИА находится в подчинении Департамента информационной политики Тюменской области. В структуре «Тюменской линии» имеются совместные пресс-центры с информационными агентствами РИА «Новости» и «Интерфакс», а также собственные пресс-центры в Тюмени, Тобольске и Ишиме. Среднее число посетителей сайта превышает 3 000 в сутки.

Главные редакторы

• Самойлик Валентин Александрович
• Арсланов Рим Раисович, март 2002 — март 2008
• Пересторонин Сергей Леонидович

Достижения

Рейтинги

• по итогам 2012 года агентство заняло 1-е место в рейтинге самых цитируемых СМИ Тюменской области, составленном компанией «Медиалогия»
• 11-е место по посещаемости в общем рейтинге сайтов Тюменской области, составляемом порталом Uralweb.ru (по состоянию на 24 февраля 2013 года)
• 26-е место в тюменском региональном рейтинге сайтов за период 3 месяца, составляемом сервисом интернет-статистики WebomeR (по состоянию на 24 февраля 2013 года)
• 28-е место в рейтинге сайтов тюменского региона по числу посетителей, составляемом сервисом LiveInternet (по состоянию на 18 июня 2013 года)

Награды

• лауреат фестиваля «Тюменская пресса — 2005» в номинации «Информационное агентство года»

Литература

• [www.region-media.ru/research_tumen.php Обзор тюменских СМИ] (рус.). Регион-Медиа. Проверено 23 февраля 2013. [www.webcitation.org/6F6Zvyyt8 Архивировано из первоисточника 14 марта 2013].

Ссылки

• [www.prcy-info.ru/?site=t-l.ru Анализ сайта t-l.ru] (рус.). www.prcy-info.ru. — тИЦ и PR сайта, SEO анализ. Проверено 24 февраля 2013.
• [lib.fedpress.ru/smi/ia-tyumenskaya-liniya ИА Тюменская линия] (рус.). Энциклопедия. РИА ФедералПресс. Проверено 23 февраля 2013. [www.webcitation.org/6FJDnpghB Архивировано из первоисточника 22 марта 2013].
• Тюменская линия (рус.) в «Твиттере»

Отрывок, характеризующий Тюменская линия

Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.