Удивительный дар Картмана

Эпизод «Южного парка»

Удивительный дар Картмана
Cartman's Incredible Gift
Картман считает заработаные деньги
Сезон:	Сезон 8
Эпизод:	813 (#124)
Сценарист:	Трей Паркер
Режиссёр:	Трей Паркер
Вышел:	8 декабря 2004

Удивительный дар Картмана (англ. Cartman's Incredible Gift) — эпизод 813 (№ 124) сериала «Южный парк», премьера которого состоялась 8 декабря 2004 года. Это последний эпизод, в котором появляется водитель школьного автобуса мисс Крабтри.

Сюжет

Картман хочет научиться летать, для чего делает себе деревянные крылья и спрыгивает с крыши дома. После короткой комы он приходит в себя в больнице, в одной палате с жертвой серийного убийцы, который отрезает своим жертвам кисти левой руки. На глазах у офицеров полиции, стоящих рядом с жертвой, Картман по очевидным признакам угадывает несколько вещей — что в кармане у одного из них лежат ключи от машины, что скоро принесут обед (это делается по расписанию), что на обед будет мясной рулет (по запаху). Тем не менее, детективы Луис Ейтц и его напарник впечатлены. Ейтц предполагает, что Картман получил экстрасенсорные способности вследствие удара головой, и предлагает Картману помочь расследованию за денежное вознаграждение.

Приехав на место преступления, Картман, закрыв глаза, «видит» мороженое. Ейтц делает вывод, что маньяк — владелец кафе-мороженого Том Йоханнсен, которого тут же арестовывают. Однако убийства продолжаются, и детективы решают, что это дело рук «имитаторов маньяка», после чего снова прибегают к помощи Картмана. В результате он отправляет в тюрьму ещё нескольких человек и неплохо на этом наживается. Когда домой к Картману приходят конкурирующие экстрасенсы-детективы, он смеётся в лицо всем их требованиям, после чего они устраивают «битву разумов» (заключающуюся в издавании нелепых звуков и махании руками). Поскольку ни с Картманом, ни с экстрасенсами ничего не происходит, экстрасенсы решают что их силы равны и угрожают подать на Картмана в суд. Однако, на следующее утро Картман обвиняет их в очередном убийстве, и их также немедленно арестовывают.

Кайл прекрасно понимает, что Картман — мошенник. На месте преступления он замечает настоящего маньяка и пытается сообщить об этом полиции, но ему не верят. В это время маньяк похищает Картмана. Он недоволен, что лже-экстрасенс отдаёт его славу другим людям, и, чтобы запугать, показывает слайды своих путешествий по миру; Картману действительно страшно, потому что слайды ужасно скучные.

Кайл повторяет трюк Картмана, прыгая с крыши, и тоже попадает в кратковременную кому; он решает, что это единственный способ донести до полиции нужные сведения. После того, как Кайл приходит в себя, он говорит, что стал экстрасенсом, и сообщает полиции, где живёт маньяк. Ейтц с недоверием соглашается проверить квартиру серийного убийцы.

В доме маньяка полицейские находит стену с прикреплеными кистями рук, но пренебрегают ей, решив, что это кисти правых рук, а не левых, и спокойно уходят. Однако «полицейское чутьё» подсказывает Ейтцу ещё раз задуматься над этим. После серьёзного расследования того, как выглядят перевёрнутые руки, Ейтц неожиданно понимает, что ошибся и на стене висели левые кисти рук. Он возвращается в дом маньяка и убивает его.

Когда все герои собираются в палате больницы, Кайл пытается объяснить, что он на самом деле не обладал экстрасенсорными способностями и это полная чушь, а все подобные случаи имеют своё «логическое объяснение». Ейтц доволен, что раскрыл это дело, пользуясь стандартными полицейскими методами. Тем временем находившаяся в палате группа освобождённых конкурирующих экстрасенсов вызывает Картмана на последнюю психобитву, такую же абсурдную, как и предыдущая. Кайл кричит, чтобы они прекратили, после чего в комнате лопаются все лампы и ломается вся мебель. После короткого молчания Кайл неуверенно говорит, что этому также наверняка есть «логическое объяснение».

Пародии

• Баттерс кричит Кайлу не подлетать слишком близко к солнцу, иначе его крылья сгорят и он упадет в океан. Это ссылка на древнегреческий миф об Икаре.
• Когда Картман пытается силой мысли взорвать голову Кайла, это отсылка к фильму «Сканеры».
• Бо́льшая часть истории Картмана — попадание в кому, получение экстрасенсорных способностей и поиск убийцы — основана на романе «Мёртвая зона» Стивена Кинга и одноименном телесериале.
• Слово «Paw», написанное на стене в подвале убийцы, — отсылка к фильму «Пила» (англ. Saw).
• Интенсивное полицейское расследование, проводимое Ейтцем, напоминает типичную серию сериала CSI.
• Чучело, изображающее мать маньяка — отсылка к фильму Psycho Хичкока

Ссылки на «Красный дракон»

В эпизоде множество ссылок на книгу Томаса Харриса «Красный дракон» и одноимённый фильм (в особенности в сценах с участием маньяка):

• У убийцы шрам на губе, как и у Фрэнсиса Долархайда в книге. Также внешний вид убийцы — пародия на персонажа из фильма-адаптации «Охотник на людей» Майкла Манна.
• Убийца привязывает Картмана к инвалидному креслу, что в книге произошло с Фредди Лондсом.
• Сцена с проектором полностью списана с книги. Маньяк заставляет Картмана, как и Лондса, смотреть его «работу», говоря после каждого слайда «Видишь?». (Паркер и Стоун в DVD-комментарии, несмотря на то, что сдержанно относятся к эпизоду, особенно отмечают эту сцену.)
• Убийца называет себя «Бог». Долархайд в книге имеет комплекс Бога.
• Убийца любит вырезать глаза на женских фотографиях.
• Картман, как и Лондс, пытается раскаяться в своих грехах.
• Полицейский стреляет убийце в грудь два раза, а затем несколько раз в голову, как Молли Грэхем сделала в фильме.

Факты

• Мисс Крабтри становится жертвой серийного убийцы. В этом эпизоде выясняется, что её зовут Вероника. Напарник Ейтца, Мёрфи, говорит об этом: «Её посчитали второстепенным персонажем, по которому зрители не будут скучать». Сам сержант говорит: «Да, я знаю, она давно не появлялась в сериале, но, чёрт возьми, она не заслуживала такого!»
• В DVD-комментарии к этому эпизоду Трей Паркер и Мэтт Стоун практически ничего не могут вспомнить о том, как делали этот эпизод.
• Когда полиция задерживает ложных экстрасенсов, то один из них угрожает им своими способностями, после чего его расстреливают. В конце серии экстрасенс стоит, как ни в чем не бывало.

Ссылки

• [spscriptorium.com/Season8/E813script.htm Сценарий серии «Cartman’s Incredible Gift»]
• «Удивительный дар Картмана» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Удивительный дар Картмана

Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211