Утин, Александр Васильевич

Александр Васильевич Утин
Дата рождения	13 апреля 1906(1906-04-13)
Место рождения	Людиново, Калужская губерния, Российская империя
Дата смерти	23 января 1950(1950-01-23) (43 года)
Место смерти	Москва, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Военно-воздушные силы
Годы службы	1926—1950
Звание
Командовал	1-я гвардейская истребительная авиационная дивизия 7-й истребительный авиационный корпус 6-й гвардейский истребительный авиационный корпус
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	Других государств:

Алекса́ндр Васи́льевич У́тин (13 апреля 1906 — 23 января 1950) — советский военачальник, деятель ВВС СССР, участник Великой Отечественной войны, гвардии генерал-лейтенант авиации (19 августа 1944 года). Герой Советского Союза (29 мая 1945 года).

Биография

Утин А. В., русский по национальности, родился в рабочей семье. Окончив три курса педагогического техникума в городе Жиздра, в 1926 году вступил в ряды Красной Армии. Кроме Ленинградской Военно-теоретической школы ВВС (1926) и 2-й Борисоглебской военной авиационной школы (1928 год), окончил в 1941 году Военно-воздушную академию.

Начав с августа 1941 года воевать на фронтах Великой Отечественной войны, полковник Утин А. В. командовал 1-й гвардейской истребительной авиационной дивизией (с 3 февраля 1943 по 19 июня 1943 года). 28 мая 1943 года присвоено звание генерал-майор авиации. С 26 июня 1943 года приступил к командованию 7-м Львовским истребительным авиационным корпусом, впоследствии переименованного в 6-й гвардейский истребительный авиационный корпус (2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт). Утин, имея звание генерал-лейтенанта авиации, проявил умелое руководство боевыми действиями корпуса при осуществлении некоторых операций, в частности при овладении Берлином. На его счету 37 боевых вылетов, во время которых были сбиты два самолёта противника. 29 мая 1945 года — «за умелое командование авиационным корпусом, образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» — Утину А. В. было присвоено звание Героя Советского Союза и были вручены орден Ленина и медаль «Золотая звезда» (№ 6509). После окончания войны остался продолжал командование корпусом. С августа 1946 года исполнял обязанности, а с апреля 1947 года командовал 11-й воздушной армией Закавказского военного округа. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Награды

• Герой Советского Союза (29 мая 1945 года, медаль № 6509);
• орден Ленина (29 мая 1945 года);
• два ордена Красного Знамени;
• орден Богдана Хмельницкого I степени;
• орден Суворова II степени;
• два ордена Красной Звезды;
• медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»;
• медаль «XX лет РККА»;
• медаль «30 лет Советской Армии и Флота»;
• иностранные награды.

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 2. — С. 431-433. — ISBN 5-901679-08-3.
• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь / В. П. Горемыкин. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 2. — С. 874 - 876. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9950-0341-0.
• [gigabaza.ru/doc/76524.html Освобождение городов: Справочник по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941—1945] / М. Л. Дударенко, Ю. Г. Перечнев, В. Т. Елисеев и др. — М.: Воениздат, 1985. — 598 с.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5411 Утин, Александр Васильевич]. Сайт «Герои Страны».

• [pobeda34.ru/info/publication/3776 Биография Утина Александра Васильевича // Пресс-центр «Победа»].

Отрывок, характеризующий Утин, Александр Васильевич

– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.