У вас 0 друзей

Эпизод «Южного парка»

У вас 0 друзей
You Have 0 Friends
Стэн в мире Facebook
Сезон:	14
Эпизод:	1404 (#199)
Сценарист:	Трей Паркер
Режиссёр:	Трей Паркер
Вышел:	7 апреля 2010 года

«У вас 0 друзей» (англ. You Have 0 Friends) — 4 серия 14 сезона мультсериала «Южный парк», номер эпизода 199, вышел 7 апреля 2010 года. В эпизоде Кайл, Картман и Кенни создали Стэну аккаунт в Facebook, несмотря на его протесты. Стэн становится чрезвычайно популярным из-за огромного количества запросов в друзья. В конце концов он пытается удалить свой профайл и его засасывает в виртуальный мир Facebook. Тем временем Кайл пытается найти способ найти новых друзей на Facebook после того, как он начал резко их терять из-за дружбы с третьеклассником, которого все считают неудачником.

Режиссёром и сценаристом эпизода был соавтор шоу Трей Паркер. Эпизоду был присвоен рейтинг TV-MA L (не рекомендуется лицам до 17 лет, содержит ненормативную лексику) в Соединённых Штатах. Линия Стэна отсылает к фильму «Трон» студии «Дисней», вышедшему в 1982 году, где Стэн выступает в роли Кевина Флинна. Эпизод также пародирует программу «Mad Money» на канале CNBC, сайт Chatroulette.com и игру FarmVille.

«У вас 0 друзей» получил в целом положительные отзывы критиков, и согласно Nielsen Media Research эпизод посмотрело 3 071 000 зрителей во время премьерного показа по телевидению.

Сюжет

У Картмана, Кайла и Кенни новое увлечение — социальная сеть Facebook. Друзья соревнуются в количестве друзей. Они устраивают сюрприз для Стэна путём создания для него аккаунта в Facebook. Стэн против, так как не хочет проводить время в социальной сети, но быстро сдаётся, уступая давлению семьи и друзей, добавляя их в друзья. Рэнди просит Стэна записать в друзья себя и бабушку. Тут же у Стена начинает в геометрической прогрессии расти количество друзей. Незнакомые люди на улице пристают к Стэну и кричат на него, потому что он не записал их в друзья. К тому же, к досаде Стэна, его родители, родственники и даже Венди обижаются на него за то, что он якобы их игнорирует, основываясь на действиях Стэна в Facebook.

Но в Facebook есть и такие люди, у которых нет ни одного друга. Один из них — неудачник-третьеклассник Кип Дрорди, у которого 0 друзей. Кайл из жалости добавляет Кипа в друзья. Кип очень рад этому, он постоянно сидит в Facebook, даже ходит с компьютером в кино, и посещает виртуальную ферму Кайла. Родители Кипа, узнав об этом, в буквальном смысле решают, что Кайл живёт на ферме. Но из-за этого количество друзей Кайла начинает быстро падать. Более того, Картман идёт ещё дальше и открывает свой подкаст, где рекомендует отказаться от дружбы с Кайлом и добавить Клайда в друзья потому, что у него скоро день рождения, и его мама повезёт сына и его друзей в «Каса-Бонита». Кайл понимает в чём дело, но не может удалить Кипа из друзей из жалости. Отчаявшись остановить потерю друзей, Кайл приходит к Картману за советом. Картман и Кайл обращаются к сайту Chatroulette.com для того, чтобы найти новых друзей, но все собеседники только мастурбируют перед веб-камерой. Картман наконец находит другого еврейского парня по имени Исайя, который соглашается быть другом Кайла к радости последнего.

Между тем, у Стэна теперь уже 845 323 друга в социальной сети (среди них и Кайл, потерявший почти всех друзей), однако большинство из них он не знает. Стэну всё надоедает и он решает удалить свой аккаунт из Facebook, но при попытке удаления социальная сеть не позволяет ему это сделать и его засасывает в виртуальный мир, где он встречает антропоморфные профили всех кого он знает, которые общаются между собой на особом жаргоне. Стэна заставляют сражаться с профилем неизвестного человека в «Yahtzee» и Стэн побеждает. Система сообщает ему, что он не должен был победить и теперь всё усложнилось. Стэн убегает и находит ферму Кайла, попутно обвиняя его в том, что во многом из-за него его засосало в Facebook. Стэн просит Кайла проверить статус его профиля и Кайл узнаёт, что Стэн проводит вечеринку в Café World. Там Стэн обнаруживает, что его профиль восстал против него и ведёт собственную жизнь. Там же профиль Кайла встречает профиль Исайи, который отказался быть его другом из-за Кипа, несмотря на то, что живёт в Нью-Йорке и никогда не встречался с Кипом Дрорди. Пытаясь исправить положение, Кайл наконец удаляет Кипа, оставив его без друзей. Кип Дрорди приходит в уныние, так как его единственный друг отказался от него.

На вечеринке Стэн встречает свой аккаунт, который выглядит как он сам, только огромного размера. Они играют в «Yahtzee» и Стэн снова побеждает. Победа возвращает Стэна в реальный мир. У него теперь нет друзей в Facebook. Рэнди заметив это спрашивает сына почему он удалил его из друзей. Стэн объясняет, что с ним произошло, и что его друзья отправились куда-то в другое место. Рэнди не унимается и спрашивает друзья ли они теперь, на что Стэн отвечает: «Отвали, папа.» Тем временем, к Кипу Дрорди, всё ещё подавленному, переходят друзья Стэна. Кип вне себя от радости.

Производство и культурные отсылки

Сценаристом и режиссёром серии «У вас 0 друзей» был соавтор сериала Трей Паркер. Идею эпизода он придумал после регистрации на Facebook, когда на самом деле втянулся в него, и люди становились недовольны его действиями в социальной сети. Ему пришла идея сделать что-то похожее на фильм «Трон». Эпизод включает в себя несколько заметных упоминаний онлайн-игр в Facebook, таких как «FarmVille», «Café World» и цифровой версии игры «Yahtzee», созданной Милтоном Брадли. Кроме того, многие моменты виртуального мира Facebook, куда засасывает Стэна, пародируют фильм «Трон». Эпизод также высмеивает веб-сайт Chatroulette, в частности то, что многие его пользователи используют свои веб-камеры, чтобы показывать гениталии. Подкаст Картмана, «Mad Friends», является пародией на финансовое шоу «Mad Money», которое ведёт Джим Крамер на канале CNBC. После выхода серии на реальном Facebook появилась учетная запись героя серии Кипа Дрорди, у которой появились сотни тысяч друзей.

Отзывы и релиз

Премьерный показ «У вас 0 друзей» состоялся 7 апреля 2010 года в Соединенных Штатах на канале Comedy Central. Серия получила рейтинг TV-MA L. В премьерный показ на американском телевидении, согласно данным Nielsen Media Research, «У вас 0 друзей» посмотрело 3 071 000 зрителей, что делает его вторым по количеству зрителей вечерним шоу на кабельном телевидении после «В простом виде», также эпизод посмотрело больше зрителей, чем предыдущий «Лечебный жареный цыплёнок». Эпизод также получил рейтинг 1,7 среди аудитории возраста 18-49 лет и долю 5%, оттеснив эпизод сериала «Дом семейства Пэйн», среди аудитории кабельного телевидения данного возраста.

Эпизод получил в целом положительные рецензии от критиков. Брайан Уэлк из Indiana Daily Student назвал его «довольно приятным» и пошутил, что его статус Facebook гласил бы, что он «надеется, что 200-эпизод (Южного парка) будет таким же хорошим, как и про Facebook!». Кен Такер из Entertainment Weekly сказал: «Полчаса они были проницательно точны в описании своей цели: старшая аудитория, что сидит на Facebook (например родители, бабушки и дедушки), а также одинокие дети; как и всегда Южный парк беспощаден, когда высмеивает нравы, принятые в поколении бейби-бумеров». Рэмси Ислер из IGN дал эпизоду 9 из 10 баллов, сказав, что это «блестяще от начала до конца и одна из лучших серий сериала за довольно долгое время». Карлос Дельгадо из iF оценил эпизод, сказав: «„У вас 0 друзей“ имеет хорошее количество юмора, интеллекта и сарказма, чтобы соответствовать любому эпизоду Южного парка. Возможно, он уже стал классикой?». Кристина Эверетт из New York Daily News назвала эпизод «весёлым, но трогательным», добавив, что образ Кипа Дрорди был «милым».

Были и отрицательные рецензии. TV Fanatic дал эпизоду 3 из 5 баллов, сказав, что было «слишком много Facebook» в эпизоде, и что «это была хорошая пародия, и просто достойный эпизод, который мог бы иметь больше LOL-моментов». Также Тодд Ван дер Верфф из The A.V. Club поставил серии оценку D+, заметив: «в основном все шутки о Facebook были основаны на том времени, когда Facebook впервые вторгся в жизнь каждого из нас. Похоже нас ожидает эпизод про Twitter в 2013 году».

«У вас 0 друзей» наряду с тринадцатью другими эпизодами из четырнадцатого сезона «Южного парка» были выпущены на трёх DVD дисках и на двух дисках Blu-Ray, выйдя в США 26 апреля 2011 года.

Ссылки

• [www.southparkstudios.com/guide/1404 You Have 0 Friends]. South Park Studios (7 апреля 2010).
• «У вас 0 друзей» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.tv.com/shows/south-park/you-have-0-friends-1337348// «У вас 0 друзей»] (англ.) на TV.com

Отрывок, характеризующий У вас 0 друзей

Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.


В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..