Рэнди Марш
 | |
| Рэндалл «Рэнди» Марш | |
|---|---|
| Пол: |
мужской |
| Цвет волос: | |
| Возраст: |
38 |
| Профессия: |
геолог |
| Вероисповедание: |
католик, атеист (сезон 6, серия 8) |
| Первое появление: | |
| Озвучивает: | |
Рэнди Марш (англ. Randy Marsh) — персонаж мультипликационного сериала «Южный парк», отец одного из главных героев сериала — Стэна Марша и второстепенной героини Шелли Марш, муж[1] Шерон Марш. Образ Рэнди основан на отце Трея Паркера, носящем то же имя, также являющимся геологом и во многом похожем на этого героя[2][3].
Впервые Рэнди появляется в эпизоде «Вулкан». Однако в «Вулкане» не упоминается о его связи со Стэном. На протяжении первого сезона сериала Рэнди выглядит несколько иначе, чем в последующих сериях. Свой привычный облик он принимает в эпизоде «Куролюб».
Рэнди — единственный учёный в Саус-Парке, он является обладателем Нобелевской премии, а также мировым рекордсменом в области «изготовления» самой большой кучи дерьма. В юности Рэнди был участником популярной мальчиковой группы, ради которой он бросил город и школу. Позже, когда группа распалась, он вернулся в Саус-Парк, где ему пришлось терпеть унижения жителей города. В колледже Рэнди был хиппи, благодаря чему и познакомился со своей женой, хотя в эпизоде «Кое-что, что можно сделать пальцем» Рэнди, ещё будучи школьником, уезжая в Нью-Йорк, чтобы стать членом мальчиковой группы, бросает свою подругу, очень похожую на Шерон.
Несмотря на свою учёную степень, Рэнди, пожалуй, самый инфантильный из взрослых персонажей и во многом напоминает подростка. Также он легко поддаётся влиянию СМИ и частенько совершает невероятно глупые поступки, демонстрируя при этом порядочное тупоумие:
- В эпизоде «Алчность краснокожего» Рэнди проигрывает в казино сумму, достаточную для выкупа города, желая выиграть ещё больше.
- В эпизоде «Кровавая Мэри», узнав о том, что алкоголизм — это болезнь, возомнил себя смертельно больным.
- В эпизоде «Ночь живых бомжей» убивает своего знакомого, приняв его за бездомного потому, что у того конфисковали склад.
- В дилогии «Пандемия», купив видеокамеру, ни на минуту не может её оставить и снимает всё, что видит, чем доводит свою семью до бешенства. В конечном счёте выяснилось, что кассеты всё это время в видеокамере и вовсе не было.
- В эпизоде «О прошлой ночи» обругивает своего начальника, свято веря в то, что с приходом Обамы на пост президента жизнь кардинально изменится, а после сообщения об увольнении резко переходит к сторонникам Мак-Кейна.
- В эпизоде «Кошмар на Фейстайме» Рэнди потратил все семейные сбережения в размере 10 000 долларов на покупку видеопроката, наивно полагая, что туда будет кто-то ходить.
Но в целом Рэнди является довольно талантливой личностью: он умеет петь, танцевать, играть на гитаре, имеет некоторые артистические способности. Более того, как открывается в эпизоде «Девчонка», именно он известен в шоу-бизнесе как певица Лорд.
Кроме этого, он заботится о своём сыне едва ли не лучше любого другого отца в городе: всегда приходит Стэну на помощь и старается всячески оградить его от вредного влияния окружающего мира — наркотиков, случайных связей, похитителей и т. д. В эпизоде «Занимайтесь любовью, а не Warcraft’ом» Рэнди соглашается помочь сыну победить грифера, передав Стэну «Меч Тысячи Истин», и даже подыгрывает ему в момент смерти своего героя.
Также в эпизоде «Чудесная пасхальная история» выясняется, что Рэнди состоит в тайном сообществе пасхального кролика.
Из эпизода «Конец соединения» выясняется, что Рэнди — извращенец. Он любит мастурбировать на порнографию в интернете, причём предпочитает порно с элементами копрофилии, зоофилии и т. п. Также в эпизоде «Возвращение братства кольца в две башни» Рэнди берёт в прокат порнофильм «Шлюхи из подворотни — 9» с элементами фетишизма и БДСМ. В серии «Скотт Тенорман должен умереть» он подглядывал за матерью Скотта из кустов. В серии «Два голых парня в горячей ванне» Рэнди и Джеральд Брофловски занимаются мастурбацией на глазах друг у друга в джакузи.
Рэнди активно болеет за детскую бейсбольную команду Саус-Парка. Впрочем, ходит он на игры своего сына с явным намерением хорошо напиться и потом подраться с отцом кого-либо из соперников[4].
В 19-м сезоне Рэнди под влиянием нового директора школы становится радикальным приверженцем SJW и зачастую необоснованно обвиняет остальных в расизме, сексизме, гомофобии и даже может начать целенаправленно заниматься их преследованием и травлей.
День рождения Рэнди — 1 марта.
Согласно игре South Park: Stick of the Truth был похищен инопланетянами и доставлен на НЛО, где над ним проводились «эксперименты». К похищению себя Рэнди относится, как к довольно обыденной вещи, которая случается с теми, кто «живёт в маленьком тихом горном городке».
Напишите отзыв о статье "Рэнди Марш"
Примечания
- ↑ разводились в эпизодах «Домики для игр» и «Стар ты стал», потом опять сходились
- ↑ [www.southparkstudios.com/fans/faq/archives.php?id=11551 South Park Studios FAQ] (англ.)
- ↑ M. Keith Booker. [books.google.com/books?id=EGtTOAGYSWQC&pg=PA133&dq=Randy++%22south+park%22&hl=en&ei=TKJZTImOFpKksQO83-SyCw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=10&ved=0CFAQ6AEwCQ#v=snippet&q=Randy&f=false Вытащенный к телевизору: мультипликация в прайм-тайм — от Flingstones до Famili guy] = Drawn to television: prime-time animation from the Flintstones to Family guy. — Praeger, 30 август 2006. — С. 133. — 208 с. — ISBN 978-0275990190.
- ↑ Leslie Stratyner, James R. Keller. [books.google.com/books?id=q_dHbk7CdOkC&pg=PA65&dq=Randy++%22south+park%22&hl=en&ei=TKJZTImOFpKksQO83-SyCw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9&ved=0CEsQ6AEwCA#v=snippet&q=Randy&f=false Глубокое дно Южного Парка: критическое эссе о телевизионном шоковом мультсериале] = The Deep End of South Park: Critical Essays on Television's Shocking Cartoon Series. — McFarland, 13 мая 2009. — С. 65, 67. — 204 с. — ISBN 978-0786443079.
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Рэнди Марш
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
