Список знаменитостей в «Южном парке»
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.
Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Значимость предмета статьи поставлена под сомнение. Пожалуйста, покажите в статье значимость её предмета, добавив в неё доказательства значимости по частным критериям значимости или, в случае если частные критерии значимости для предмета статьи отсутствуют, по общему критерию значимости. Подробности могут быть на странице обсуждения.
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 31 марта 2015 года. |
В этой статье приводится список знаменитостей, упомянутых или спародированных тем или иным образом в мультсериале «Южный парк».
- Звёздочкой (*) помечены умершие знаменитости,
- буквой (V) отмечены персонажи, которых озвучивали их реальные прототипы,
- буквой (N) обозначены персонажи, чьё имя напрямую не упоминается в сериале.
Содержание
Актёры
- Анжелина Джоли (эпизод 1103, «Вшивые приключения»)
- Антонио Бандерас (эпизод 312, «Отличная загадка группы Korn о пиратском призраке» — в виде надувной куклы из секс-шопа)
- Энди Рихтер (Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный)
- Братья Болдуин (Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный)
- Бен Аффлек (эпизод 705 Толстая задница и тупая башка, эпизод 510 Как питаться с помощью задницы)
- Бенни Хилл* (эпизод 513 Кенни умирает)
- Билл Косби (эпизод 512 Приходят соседи, эпизод 413 Школьный портфель, эпизод 212 Домики для игр)
- Боб Денвер* — комедийный актёр.
- Боб Сагет (эпизод 113, Мамаша Картмана — грязная шлюха — Мальчики посылают видео на конкурс самого смешного видео, который ведёт Боб Сагет).
- Брайан Деннехи — Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный
- Брент Спинер (Брент Бонер) — Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный как Конан О'Брайен)
- Брук Шилдс (Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный, озвученная Минни Драйвер)
- Бадди Эбсен* (в роли Barnaby Jones)
- Карл Рейнер — американский актёр, комедиант, продюсер.
- Карлос Менсия — американский актёр, комедиант.
- Кэррот Топ (N) (эпизод 911 Рыжие дети, эпизод 207 Город на краю вечности)
- Сезар Миллан The Dog Whisperer (эпизод 1007,Цццт)
- Чич и Чонг (V) (эпизод 407, Тампоны из волос чероки)
- Корбин Блу (эпизод 1114, Список на афише в собранском комнате девочек)
- Кристофер Рив* (эпизод 702, Сумасшедшие калеки)
- Крис Рок (N) (эпизод 1101 «Извинения перед Джесси Джексоном»)
- Конан О’Брайен (Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный, озвучен Брентом Спинером) Конан приглашает Терренса и Филлипа на своё шоу, которое на самом деле является ловушкой. После этого он совершает самоубийство, осознав всю чудовищность своего поступка.
- Дейзи Фуэнтос — кубинская фотомодель и актриса.
- Дэвид Леттерман (эпизод 1305, «Fishsticks»)
- Дэвид Кэррадайн (эпизод 1308, «Мёртвые знаменитости»)
- Дэвид Хасселхофф (N) (Мистер Гаррисон выглядит как он, после пластической операции, эпизод 111, Ринопластическая клиника Тома)
- Дрю Кэри (эпизод 502, «Большая общественная проблема»)
- Эрик Айдл (V) (Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный)
- Фред Сэведж (эпизод 209, «Солёные шоколадные яйца Шефа»)
- Джон Д'Акино (эпизоде 504, Суперлучшие друзья, в роли Лэрри, сосед Джорджа Буша-младшего)
- Харви Фирстейн (эпизод 1302, The Coon)
- Генри Винклер (V) (эпизод 207, в роли Большого Страшного Монстра, «Город на краю вечности»)
- Hervé Villechaize* (эпизод 704 «Шоу закрыто») — одна из форм, которые принимал Наджикс, как Тату из Fantasy Island
- Джей Лено (V) (в роли себя в День Благодарения в коротком ролике The Tonight Show, эпизод 113 «Мамаша Картмана — грязная шлюха» — озвучил Китти, эпизод 207 «Город на краю вечности» — в роли себя)
- Джимми Волкер (N) (эпизод 704 «Шоу закрыто») — одна из форм, которые принимал Наджикс
- Джимми Киммель (эпизод 1305 «Fishsticks»)
- Мередит Бакстер-Берни (эпизод 202, «Мамаша Картмана по-прежнему грязная шлюха», упоминается имя)
- Джордж Бёрнс* (Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный, (N) эпизод 704 Шоу закрыто, эпизод 1011, «Ад на Земле 2006»)
- Орландо Блум (эпизод 1114, Список, на афише в комнате девочек)
- Сонни Боно*
- Эйб Вигода (эпизод 208, «Лето — отстой»)
- Мел Гибсон (эпизод 804 «Страсти жидовы», эпизод 1110 «Воображеньелэнд»)
- Вупи Голдберг (эпизод 302, «Самопроизвольное возгорание»)
- Тони Данца (эпизод 301, как Человек, Сидящий В Лесах, «Джунгли-Шмунгли»)
- Патрик Даффи (эпизод 103, «Вулкан»)
- Леонардо Ди Каприо (эпизод 213, «Коровьи дни»)
- Майкл Дорн (эпизод 605 «Спасём телятину» — в роли Ворфа из «Звёздного пути»)
- Минни Драйвер (V) («Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный» как «Шилдс, Брук»)
- Том Грин (эпизод 415, «Лагерь для толстяков»)
- Тина Йозерс (эпизод 107, «Конъюнктивит»)
- Киану Ривз (эпизод 904, «Лучшие друзья навсегда»)
- Дэвид Карузо (Кайл сказал Айку: «Do your impersonation of David Caruso’s career!» эпизод 101 Картман и анальный зонд)
- Николь Кидман (эпизод 912, «Застрявший в чулане»)
- Джордж Клуни (V) (эпизод 104 «Большой Эл-гомосек и его гомояхта» (озвучил пса-гея Стэна); эпизод 1002, «Угроза самодовольства!» его речь звучала из облака его же самодовольства (слова реальные, но произносил их Мэтт Стоун); «Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный» — доктор Гауч)
- Лес Клэйпул (V) — Солист и басист группы «Primus», персонаж, автор песни в заставке сериала.
- Рассел Кроу (эпизод 604, «Ждём новый фильм Терренса и Филлипа»)
- Том Круз (эпизод 912, «Застрявший в чулане»)
- Джош Майерс — американский актёр.
- Малкольм Макдауэлл (V) (эпизод 405 Пип — рассказчик/Британец)
- Уолтер Маттау* — американский актёр-комик.
- Лайза Миннелли (эпизод 601, «Забастовка уродов», grouped in with the talk show freaks union)
- Мистер Ти (эпизод 414 «Хелен Келлер! Мюзикл» — на плакате в комнате Картмана)
- Рикардо Монталбан* (эпизод 704 «Шоу закрыто»]) — одна из форм, которые принимал Наджикс, выглядит как Мистер Рорки из Fantasy Island
- Дженнифер Лопес (эпизод 705, «Толстая задница и тупая башка»)
- Джонни Ноксвилл (эпизод 415, «Лагерь для толстяков»)
- Ник Нолти (эпизод 302, «Самопроизвольное возгорание», номинант на Нобелевскую премию)
- Рози О'Доннелл (эпизод 413, «Школьный портфель»)
- Сидни Пуатье (эпизод 112, «Меха-Стрейзанд»)
- Вайнона Райдер (Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный)
- Ванесса Редгрейв (эпизод 109, «Кошмарный Марвин» — упоминается имя)
- Роб Рейнер (эпизод 713, «Завязывай»)
- Майкл Ричардс (эпизод 1101, «Извинения перед Джесси Джексоном»)
- Эрик Робертс (эпизод 202, «Мамаша Картмана по-прежнему грязная шлюха»)
- Сьюзен Саммерс
- Сара Джессика Паркер (эпизод 1402, «История о Скроти МакБугерболлзе»)
- Томас Селлек (эпизод 101, «Картман и анальный зонд»)
- Питер Серафинович (V) (эпизод 1001, «Возвращение Шефа»)
- Уилл Смит и его жена (512, «Приходят соседи»)
- Сильвестр Сталлоне (эпизод 903, «Винг»)
- Ричард Стамос (эпизод 104, «Большой Эл-гомосек и его гомояхта» — не-такой-известный-брат Джона Стамоса)
- Говард Стерн (эпизод 415, «Лагерь для толстяков»)
- Салли Стразерс (в нескольких эпизодах, в том числе в «Кошмарный Марвин» и «Кошмарный Марвин в космосе»)
- Адам Сэндлер (эпизод 802, «ШИКАРН-О» — упоминалось имя)
- Джон Траволта (эпизод 511, «Сущность» и эпизод 912, «Застрявший в чулане»)
- Сигурни Уивер (эпизод 811, «В погоне за рейтингами» — упоминалось имя)
- Сальма Хайек (эпизод 307, «Кошачья оргия» — Картман изображает её с помощью куклы)
- Хелен Хант (эпизод 704, «Шоу закрыто» — упоминается Картманом)
- Джин Хекмэн (эпизод 702, «Сумасшедшие калеки», связанный с эпизодом «Застрявший в чулане»)
- Том Хэнкс который, согласно Картману, «can’t act his way out of a nutsack» (эпизод 209, «Солёные шоколадные яйца Шефа»)
- Наташа Хенстридж (V) (эпизод 111 «Ринопластическая клиника Тома», as «Miss Ellen»; credited as «The Chick from Особь»)
- Дженнифер Лав Хьюитт — американская актриса и певица.
- Шер
- Роб Шнайдер (эпизод 615, «Самый большой говнюк во вселенной»)
- Поул Шэффер (эпизод 1305, «Рыбные палочки»)
- Дженнифер Энистон (V) (эпизод 301, озвучила Мисс Стивенс, «Джунгли-Шмунгли»)
- Зак Эфрон (эпизод 1114, Список — на афише в комнате собраний девочек)
- Натали Портман (эпизод 1513, История Дня Благодарения)
Музыканты и исполнители
- Ace of Base (V) (эпизод 218, «Доисторический ледяной человек»)
- Алан Джексон (эпизод 612 «Лестница в небо»)
- Аланис Мориссетт (эпизоды 214, «Шефская помощь», 709 «Тяжёлый христианский рок»)
- Барбра Стрейзанд (эпизоды 112 «Меха-Стрейзанд», 215 «Страшная рыбка», 509 «У Осамы Бин Ладена вонючие штаны», «Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный»)
- The Beatles (Пол Маккартни, Джон Леннон*, Джордж Харрисон* и Ринго Старр; эпизод 214, «Шефская помощь» в фотоальбоме Шефа)
- Notorious B.I.G.* (эпизод 1011 «Ад на земле 2006»)
- Blink-182 (эпизод «Тяжёлый христианский рок»)
- Боно (эпизод 1109 «Больше дерьма»)
- Buckethead (N) (эпизод 1113, «Guitar Queer-o»)
- Брайан Адамс («Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный»)
- Бритни Спирс (эпизод 709, «Тяжелый христианский рок», эпизод 1202, «Новая внешность Бритни», имя упоминалось в эпизоде 812 «Видеонабор тупой испорченной шлюхи»)
- Селин Дион (эпизод 201 «Не без моего ануса», «Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный»)
- Cheap Trick (V) (эпизод 1113, Guitar Queer-o)
- Кристина Агилера (эпизод 404, «Тимми 2000», имя упоминается в эпизоде 812, «Видеонабор тупой испорченной шлюхи»)
- Дин Мартин* (эпизод 410, «Попадают ли умственно отсталые в ад?») — поёт на вечеринке Сатаны в Аду.
- Ронни Джеймс Дио* (эпизод 313, «Увлекательная фонетика с обезьянкой»)
- Эминем (имя упоминается в эпизоде 903, «Винг»)
- Элвис Пресли* (эпизод 211, «Роджеру Эберту следует отказаться от жирной пищи») — офицер Барбеди говорит как Элвис.
- Энрике Иглесиас (эпизод 511, «Сущность»)
- Fleetwood Mac и козёл в роли Стиви Никс (эпизод 509, «У Осамы Бин Ладена вонючие штаны»)
- Фрэнк Синатра* (эпизод 410, «Попадают ли умственно отсталые в ад?» — поёт на вечеринке Сатаны в Аду; эпизод 704 «Шоу закрыто» — один из обликов, которые принимает Najix)
- Айзек Хейз* (голос Шефа)
- Дженнифер Лопес (эпизод 705, Толстая задница и тупая башка)
- Джеймс Тейлор (эпизод 415, Лагерь для толстяков)
- Джимми Баффетт (эпизод 1201, Проблема с гландами)
- Jonas Brothers (эпизод 1301, Кольцо)
- Джо Джонас (ep. 1114, Список на афише в собранском комнате девочек)
- Джо Страммер* из The Clash (V) (эпизод 214, «Шефская помощь»)
- Джастин Тимберлейк (эпизод 802, «ШИКАРН-О»)
- Kansas (V) (эпизод 1113, Guitar Queer-o)
- Канье Уэст (эпизод 1305 «Fishsticks»)
- Кенни Джи (эпизод 317, Всемирный флейтовый концерт)
- Кид Рок (эпизод 803, «Up the Down Steroid»)
- Korn (V) (эпизод 312, «Отличная загадка группы Korn о пиратском призраке»)
- Лил Ким (эпизод 805, «Вас только что в'ли в ж'у»)
- Джонни Роттен (V) (эпизод 214, «Шефская помощь»)
- Мадонна (эпизод 513, «Кенни умирает»)
- Майли Сайрус (имя упоминается в эпизоде 1202, «Новая внешность Бритни»)
- Master P (эпизод 512, «Приходят соседи»)
- Max Weinberg («Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный», был показан, но не говорил)
- Мит Лоуф (V) (эпизод 214, «Шефская помощь»)
- Metallica, (Джеймс Хэтфилд, и Ларс Ульрих) (эпизод 709, «Тяжёлый христианский рок», также Джеймс Хэтфилд поёт песню Kenny Goes to Hell в «Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный»)
- Майкл Джексон* (эпизод 807 «Джефферсоны»)
- Мисси Эллиот (N) (эпизод 704 «Шоу закрыто», эпизод 709 «Тяжёлый христианский рок»)
- Мэрилин Мэнсон (эпизод 218, «Доисторический ледяной человек»)
- Ol' Dirty Bastard* (V) (эпизод 214, «Шефская помощь»)
- Оззи Осборн (V) (эпизод 214, «Шефская помощь», эпизод 709 «Тяжёлый христианский рок»)
- Пафф Дэдди (эпизод 808, «Клизма и дерьмо»)
- Фил Коллинз (эпизод 404, «Тимми 2000», эпизод 401, «Тупое преступление Картмана 2000» — гора с его лицом и носящая его имя)
- Филип Гласс (эпизод 110, «Мистер Хэнки, рождественская какашка»)
- Primus (V) (Тема сериала, эпизод 214, «Шефская помощь»)
- Ар Келли (эпизод 912, «Застрявший в чулане»)
- Radiohead (V) (эпизод 501, «Скотт Тенорман должен умереть»)
- Ramones (Джоуи*, Джонни*, Ди Ди, и Марки Рамон) (V) (эпизод 1113, «Guitar Queer-o»)
- Rancid (V) (эпизод 214, «Шефская помощь»)
- Рик Джеймс* (V) (эпизод 214, «Шефская помощь»)
- Роберт Смит (The Cure) (V) (эпизод 112 «Меха-Стрейзанд»)
- Род Стюарт (эпизод 316, «Господь, ты там? Это я, Иисус»)
- Sex Pistols (Johnny Rotten, Стив Джонз, Пол Кук, и Сид Вишес*; эпизод 214, «Шефская помощь», в фотоальбоме Шефа показан Вишес; (V) эпизод 1113, «Guitar Queer-o»)
- Сьюзан Бойл (эпизод 1307, «Fatbeard») шотландская певица
- Снуп Догг (эпизод 512, «Приходят соседи»)
- Тиффани (эпизод 409, «Кое-что, что можно сделать пальцем», упоминается имя)
- Шер (эпизод 308, «Два голых парня в горячей ванне» — упоминается имя и играет её песня «Believe»)
- Элтон Джон (V) (эпизоды 105, «Слон занимается любовью со свиньёй», 214, «Шефская помощь»)
- The Crystal Method (V) (эпизод 214, «Шефская помощь»)
- Warrant (V) (эпизод 1113, «Guitar Queer-o»)
- Ween (V) (эпизод 214, «Шефская помощь»)
- Винг (V) (эпизод 903, «Винг»)
- Wolfmother (V) (эпизод 1113, «Guitar Queer-o»)
- Йоко Оно (эпизод 317, «Всемирный флейтовый концерт»)
- Эния (эпизод 106, Смерть — звучит музыка.
- Слэш (эпизод 1505, «Спортивная ассоциация наркозависимых детей»)
Спортсмены
- Барри Бондс, бейсболист (эпизод 803, Up the Down Steroid)
- Билл Беличек, тренер клуба американского футбола «Нью-Ингленд Пэтриотс» (эпизод 1205, Eek, A Penis!)
- Брент Масбургер, спорткомментатор (V) (эпизод 207, Город на краю вечности)
- Бретт Фавре, игрок в американский футбол
- Брайан Бойтано, фигурист (Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный) (The Spirit of Christmas — упоминался в песне «What Would Brian Boitano Do?»)
- Дон Кинг, промоутер боксёров (N) (эпизод 108, Дэмиен, эпизод 704 Шоу закрыто — одна из форм, которые принимал Наджикс).
- Ирвин Мэджик Джонсон (эпизод 1201, Проблема с гландами)
- Джей Катлер (эпизод 1114, Список)
- Джейсон Джиамби, бейсболист (эпизод 803, Up the Down Steroid)
- Джон Илуэй, игрок в американский футбол с клубом Денвер Бронкос сезонов 1989 и 1991)
- Кобе Брайант, баскетболист (эпизод 512, Приходят соседи)
- Марк МакГвайр, бейсболист (эпизод 803, Up the Down Steroid)
- Майкл Джордан, баскетболист (N) (эпизод 704 Шоу закрыто — одна из форм, которые принимал Наджикс, также упоминался в эпизоде 903, «Винг»))
- Michael Buffer, профессиональный комментатор бокса и рестлинга (Ringside Announcer) (V) (эпизод 110, Дэмиен)
- О Джей Симпсон, атлет (эпизод 514 Собственный эпизод Баттерса)
Прочие персонажи
- Джек Кеворкян (эпизод 106, Смерть, упоминалось имя) доктор, сторонник эвтаназии.
- Пэрис Уитни Хилтон (эпизод 812, Видеонабор тупой испорченной шлюхи)
- Ричард Докинз (эпизоды 1012—1013 Вперёд, Бог, вперёд), эволюционист
- Говард Стерн (эпизод 415 Лагерь для толстяков), теле- и радиоведущий
Политические деятели
- Адольф Гитлер* — (эпизод 410, Попадают ли умственно отсталые в ад?) присутствовал на вечере Луау в Аду, (эпизод 315, Классические рождественские песни от мистера Хэнки) исполняет песню O Tannenbaum, (эпизод 1011, Ад на земле 2006) — присутствовал на вечеринке Сатаны, Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный — появляется во время падения Кенни в Ад.
- Авраам Линкольн* (эпизод 504, Суперлучшие друзья; эпизод 903 Винг упоминал имя; эпизод 1114, (V) Список)
Арнольд Шварценеггер (эпизод 1409, Это фишка Джерси) - Ренди Марш звонил ему.
- Барак Обама (имя упоминается в эпизоде 1202, «Новая внешность Бритни»; с Мишель Обамой в эпизоде 1212, «О прошлой ночи»)
- Владимир Путин (N) (эпизод 913, Освободите Виллзиака) — президент России, отказал в помощи мальчикам, посчитав их просьбу за очередной розыгрыш со стороны Буша (эпизод 1306). Появляется со всеми президентами Мира; однако, к 15 апреля 2009 года, когда вышла серия, президентом России уже был Медведев
- Джон Адамс*
- Джон МакКейн (эпизод 1212, «О прошлой ночи»)
- Джордж Буш старший
- Джордж Буш младший
- Гери Кондит — конгрессмэн штата Калифорния, связанный с исчезновением интерна Чандры Леви в 2001 г.
- Герман Греф (N) (эпизод 913, Освободите Виллзиака) — в российском правительстве.
- Карл Ров — старший консультант Джорджа Буша-младшего
- Кондолиза Райс
- Майкл Чертофф (эпизод 1211, «Пандемия 2: Потрясение») — в « морском пирате „.
- Махатма Ганди* — (эпизод 1011, Ад на земле 2006) — присутствовал на вечеринке Сатаны, Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный — появляется во время падения Кенни в Ад.
- Михаил Фрадков (N) (эпизод 913, Освободите Виллзиака) — в российском правительстве.
- Мао Цзэдун* (эпизод 410, Попадают ли умственно отсталые в ад?) — пел в аду вместе с Сатаной.
- Ричард Никсон* (эпизод 106, Конъюнктивит в афише повесил в двере дома Картмана, эпизод 204, Куролюб арестовывает преступнику пока носит маску Никсона)
- Принцесса Диана* — (эпизод 410, Попадают ли умственно отсталые в ад?) присутствовала на вечере Луау в Аду
- Сара Пейлин (эпизод 1212, “О прошлой ночи»)
- Томас Джефферсон*
- Саддам Хуссейн* (изображён в том же стиле, что и канадцы)
- Осама бин Ладен* (эпизод 509, У Осамы Бин Ладена вонючие штаны — После того, как мальчики случайно попали в Афганистан, Усама Бин Ладен похищает их и снимает видео о них, как о заложниках)
- Фидель Кастро — (эпизод 416, История о мерзком приставании)
- Хиллари Родэм Клинтон (эпизод 1104, Мандомба, имя упоминается в эпизоде 1202, «Новая внешность Бритни»)
- Эл Гор (эпизод 1006, Челмедведосвин, эпизод 1112, Воображеньелэнд, эпизод III)
Религиозные деятели
- Бенедикт XVI (эпизод 914, Кровавая Мэри, эпизод 1105, Чудесная пасхальная история)
- Билл Донахью, глава Лиги католиков США (эпизод 1105, Чудесная пасхальная история)
- Будда* — (эпизод 504, Суперлучшие друзья, эпизод 1110, Воображляндия, эпизод 1405)
- Джозеф Смит* (эпизод 504, Суперлучшие друзья, эпизод 712, Всё о мормонах, эпизод 1110, Воображляндия, эпизод 1405)
- Иоанн Павел II* — (эпизод 410 Попадают ли умственно отсталые в ад?, эпизод 608, Пылкая католическая любовь)
- Иисус Христос*
- Лао-Цзы* — (эпизод 504, Суперлучшие друзья, эпизод 1110, Воображляндия, эпизод 1405)
- Магомет* — (эпизод 504, Суперлучшие друзья)
- Моисей* — (эпизод 309, Иубилей, эпизод 504, Суперлучшие друзья, эпизод 1405)
Голливудские персонажи
- Майкл Бэй, режиссёр, эпизод 1110, Воображляндия
- Фрэнсис Форд Коппола, режиссёр, эпизод 609, "Даёшь шляпу
- Джордж Лукас, режиссёр
- Ленард Малтин, кинокритик, эпизод 112, Меха-Стрейзанд
- Майкл Мур, режиссёр
- Стивен Спилберг, режиссёр, эпизод 609, "Даёшь шляпу
- М. Найт Шьямалан, режиссёр, эпизод 1110, Воображеньелэнд
- Брюс Вилланч, писатель (эпизод 1302, The Coon)
См. также
|
Напишите отзыв о статье "Список знаменитостей в «Южном парке»"
Примечания
Отрывок, характеризующий Список знаменитостей в «Южном парке»
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.
Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.