Тимми

Персонаж «Южного парка»

Тимми Барч
Пол:	мужской
Цвет волос:	блондин
Возраст:	10
Профессия:	ученик 4-го класса
Вероисповедание:	Римская католическая церковь
Первое появление:	Зуб за зуб зубной феи 2000
Озвучивает:	Трей Паркер

Тимми Барч (англ. Timmy Burch) — значительный второстепенный персонаж мультипликационного сериала «Южный парк». Несмотря на то, что первоначально Тимми задумывался как персонаж на одну серию, в итоге он играл ключевую роль во многих эпизодах сериала и стал одним из ярких и характерных, хотя и противоречивых символов «Южного парка».

Тимми — умственно неполноценный ребёнок, который способен произносить лишь несколько слов. Он блондин. Тимми ездит в инвалидном кресле, однако способен кое-как передвигаться и без помощи кресла. Размер его головы связан возможно с тем, что он болен гидроцефалией.

В 6-м сезоне, когда из сериала временно «ушёл» Кенни, Тимми пел вместо него в заставке.

Тимми один из немногих четвероклассников, у которых прорисованы уши.

Появление персонажа

Впервые Тимми появляется в эпизоде «Зуб за зуб зубной феи 2000» в не очень значительной роли — с помощью его инвалидного кресла дети хотят вырвать зуб у Кенни, а в итоге вытягивают его из парки полностью. Эпизод с Тимми не особенно влиял на сюжет, и поэтому первоначально на «Comedy Central» хотели его вырезать, тем более что консервативное руководство не хотело выводить в качестве персонажа мультфильма умственно неполноценного. Однако создатели сериала Трей Паркер и Мэтт Стоун активно воспротивились этому. В результате после выхода серии Тимми стал настолько популярным, что ему посвятили отдельную серию — «Тимми 2000».

Фраза «Livin' a lie», которая, наряду с собственным именем, с первого же появления стала основной частью лексикона Тимми, была сымпровизирована Треем Паркером во время озвучания эпизода.

Биография

В эпизоде «Тимми 2000» Тимми появляется в качестве нового ученика третьего класса; несмотря на то, что он умственно неполноценный, учителя думают, что он просто игнорирует их слова и домашние задания. В конце концов некомпетентные доктора ставят ему диагноз «синдром дефицита внимания», благодаря чему его освобождают от домашней работы. В дальнейшем Тимми присоединяется к рок-группе Скайлера «Властители преисподней» (англ. The Lords of the Underworld), и благодаря его участию группа становится чрезвычайно популярной (хотя в песнях вокалист Тимми способен использовать лишь несколько слов, составляющих его обычный лексикон). Мораль этой серии, которую подводит Стэн, — в том, что, даже если вокалист-инвалид вызывает у людей улыбку, пока он получает удовольствие, играя музыку, а люди — слушая её, в этом нет ничего зазорного.

В последующих эпизодах четвёртого сезона Тимми также отведена немалая роль. В эпизоде «Попадают ли умственно отсталые в ад?» одноклассники крестят Тимми, чтобы он не попал в ад. В эпизоде «Четвёртый класс» Тимми совершает путешествие во времени (вместе с Картманом, он один из двух подобных персонажей-детей); он побывал как минимум в двух эпохах: мезозое и средневековье. Эпизод «Хелен Келлер! Мюзикл» практически полностью посвящён Тимми: он заводит себе индюшку-инвалида Габблза и играет при её участии главную роль в школьном спектакле о Хелен Келлер.

В эпизоде «Бой калек» Тимми отправляется вместе со Стэном, Картманом и Кенни в лагерь скаутов, где они встречают ещё одного инвалида — Джимми. Джимми становится очень популярен среди детей, и Тимми начинает ревновать; он пытается убить Джимми, подарив ему парку, аналогичную парке постоянно умирающего Кенни, дерётся с ним и, наконец, добивается исключения Джимми из скаутов. Однако в дальнейшем физические недостатки сближают Тимми с Джимми, и они становятся лучшими друзьями. Так, в эпизоде «Сумасшедшие калеки» они вместе вступают в клуб «Калеки» (на самом деле — преступную банду, но они думают, что это просто клуб для инвалидов) и мирят их с противоборствующей группировкой. В эпизоде «Up the Down Steroid» Тимми и Джимми вместе тренируются для участия в Паралимпийских играх; Джимми начинает принимать стероиды, но благодаря советам Тимми, Джимми осознаёт свою ошибку и отказывается от полученной обманом медали. В последних сезонах сериала роль Тимми значительно уменьшилась.

В эпизоде T.M.I. стала известна его фамилия — Бёрч.

Семья

Родители Тимми появляются в сериале единственный раз, в эпизоде «Тимми 2000». Они выглядят и ведут себя в точности как Тимми, и по всей видимости, их зовут Хелен и Ричард (аллюзия на Хелен Келлер), они озвучены Треем Паркером и Элизой Шнайдер. Таким образом, можно предположить, что заболевание Тимми наследственное.

Выпуск сингла

В 2000 году вышел сингл под именем группы Тимми из эпизода «Тимми 2000» — «Timmy and the Lords of the Underworld». В сингл вошли две песни — одноимённая «Timmy And the Lords of the Underworld» (единственная песня группы, прозвучавшая в серии «Тимми 2000»), и «Timmy Livin' a Lie». Как свидетельствует информация с обложки диска, на самом деле песни были исполнены группой Паркера и Стоуна DVDA. В 2007 году эта песня была выпущена в качестве бонус-трека к игре «Rock Band».

Характер и взаимоотношения

Умственные способности

Тимми — умственно неполноценный, вероятно болен гидроцефалией. По этой причине его лексикон состоит лишь из нескольких слов. Постоянно им употребляются лишь два выражения — собственное имя, «Timmy», и фраза «Livin' a lie» (Жизнь во лжи). Также в некоторых сериях Тимми произносит:

• «…and the Lords of the Underworld» (рус. и Властители преисподней) — полное название его группы (эпизод «Тимми 2000»)
• «Help me!» (рус. Помогите!) (эпизод «Четвёртый класс»)
• «Gobbles» (рус. Габблз) — имя его индюка (эпизод «Хелен Келлер! Мюзикл»)
• «Shit» (рус. Говно) (эпизод «Большая общественная проблема»)
• «Jimmy» (рус. Джимми) (эпизоды «Бой калек» и «Up the Down Steroid»)
• «Wow!» (рус. Вау!) (эпизод «А сиськи всё испортили»)
• "Boooo!" (рус. Буууу!!)(эпизод "Яйца Баттерса")

С помощью своего имени Тимми способен составлять целые предложения, выражать те или иные эмоции (сказать его шёпотом, как в эпизоде «Тампоны из волос чероки», или манерно, как в эпизоде «Голубой Саут-Парк»). Как показано в эпизоде «Up the Down Steroid», Тимми с помощью своего имени пытается говорить внятные фразы, однако их не способен понять мистер Мэки, а понимает лишь Джимми Волмер (и, возможно, Джимбо).

В целом, несмотря на все свои увечья, в некоторых сериях Тимми показан довольно разумной личностью. Он способен пользоваться компьютером, в частности, программой Photoshop, может прочесть, что написано на баночке с лекарствами, подвержен влиянию моды на «Властелина колец» или метросексуальность и показан в целом как умный ребёнок, которому мешает врождённая неспособность нормально выразить свои мысли.

Взаимоотношения

Одна из главных идей появления Тимми в качестве персонажа — показать, что дети Саут-Парка не воспринимают инвалида как неполноценного, а общаются и дружат с ним наравне с другими детьми (при том, что, как видно в эпизоде «Тимми 2000», многие взрослые, наоборот, стремятся выделить Тимми как «другого»). Все одноклассники относятся к Тимми очень хорошо, помогают спастись от ада или даже надеть презерватив; Тимми и сам в трудный момент соглашается помочь Кайлу в эпизоде «Тампоны из волос чероки», что говорит о его хороших отношениях с приятелями. В эпизоде «Профессор Хаос», когда Стэн, Кайл и Картман проводили конкурс на лучшего друга, Тимми дошёл до финала, но не выиграл, потому что «слишком много думает о себе» (однако было решено, что он лучше, чем Джимми).

Литература по теме

• Liat Ben-Moshe, Rebecca C. Cory, Mia Feldbaum, Ken Sagendorf. [web.archive.org/web/20060910061722/gradschpdprograms.syr.edu/resources/publication_disability.pdf Преодоление педагогических препятствий: включение студентов с ограниченными возможностями в обычные университетские занятия] = Building Pedagogical Curb Cuts: Incorporating Disability in the University Classroom and Curriculum. — The Graduate School, 1 февраля 2007. — С. 84-90. — 207 с. — ISBN 978-0977784707.
• M. Keith Booker. [books.google.com/books?id=EGtTOAGYSWQC&pg=PA132&dq=%22timmy%22#v=onepage&q=%22timmy%22&f=false Вытащенный к телевизору: мультипликация в прайм-тайм — от Flingstones до Famili guy] = Drawn to television: prime-time animation from the Flintstones to Family guy. — Praeger, 30 август 2006. — С. 132-133. — 208 с. — ISBN 978-0275990190.

Отрывок, характеризующий Тимми

Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]