Большая общественная проблема

Эпизод «Южного парка»

Большая общественная проблема
It Hits the Fan
Картман произносит «shit» в первый раз.
Сезон:	Сезон 5
Эпизод:	502 (#66)
Сценарист:	Трей Паркер
Режиссёр:	Трей Паркер
Вышел:	20 июня 2001

«Большая общественная проблема» (англ. It Hits the Fan) — эпизод 502 (№ 66) мультсериала «South Park», премьера которого состоялась 20 июня 2001 года. Этот эпизод, хотя и является вторым в пятом сезоне, хронологически вышел раньше других серий сезона (первый по порядку эпизод, «Скотт Тенорман должен умереть», был показан на несколько недель позже); именно начиная с него сериал производится с помощью программы Maya.

Эпизод наиболее известен благодаря тому, что стал высказыванием создателей сериала по проблеме цензуры на телевидении — в нём слово «shit» (рус. говно) прозвучало незапиканным 162 раза, то есть в среднем раз в восемь секунд, и на экране присутствовал счётчик, отслеживающий каждое произнесение слова.

Сюжет

Кайл прибегает к Кенни и Стэну на остановку с радостной новостью: он купил билеты на мюзикл «Король-лев». Те, однако, не очень этому рады. На остановку подходит Картман и сообщает, что, согласно анонсу, вечером в сериале Cop Drama впервые в истории телевидения скажут слово «shit» (рус. говно). Стэн и Кенни удивлены и обрадованы, и они решают вместо мюзикла пойти к Эрику домой смотреть телевизор. Кайл пытается позвать на мюзикл ещё кого-нибудь, но понимает, что смотреть сериал со словом «shit» собираются все жители города.

Вечером весь Саут-Парк собирается у экранов телевизоров. В самом конце эпизода Cop Drama герой произносит фразу: «Да, кстати, у тебя там какое-то говно прилипло». Все телезрители восхищены; раздражённый Кайл пытается объяснить, что это ничего не поменяло, открывает дверь, и видит, что снаружи идёт дождь из лягушек.

На следующий день всё меняется. В связи с произнесением слова «говно» в телесериале это слово официально разрешено везде; его сверх меры употребляют по телевидению, преподают правильное употребление слова «говно» в школе, продают атрибутику со словом «говно». Взрослые и дети на улицах говорят «говно» практически через слово. Кроме того, мистер Гаррисон объясняет детсадовцам, что, поскольку он открытый гей, ему также можно употреблять слово «fag» (рус. педераст, пендос), и поэтому он может обзывать людей «говёнными пендосами». Параллельно с этим начинается странная эпидемия: люди вокруг без всякой причины внезапно начинают выблёвывать свои внутренности. Действие ненадолго переносится куда-то в космос, и там можно заметить, что от долгого сна пробуждаются какие-то средневековые рыцари.

Кайл чувствует какую-то связь между повальным увлечением употребления слова «говно» и странной болезнью; к тому же ребятам начинает надоедать то, что все говорят «говно» и тем самым делают запретное слово «неприкольным». Дети спрашивают об этом у Шефа, и тот решает, что болезнь на самом деле — бубонная чума. Они отправляются в библиотеку и выясняют, что первая в истории Европы эпидемия чумы связана именно с тем, что люди начали использовать «грязные слова». Тем временем на компании HBC продолжается показ передач со словом «говно» — с каждой новой программой его употребляют всё больше раз подряд.

Шеф вместе с детьми приходят в офис компании, чтобы попытаться остановить телевизионщиков употреблять грязные слова, навлекающие чуму; однако те не желают их слушать. Вслед за ними в офис врывается один из рыцарей и убивает одного из сотрудников компании; рыцаря застреливает охрана, он вываливается из окна и передаёт детям магический камень. Шеф решает, что его надо принести «в страну легенд и чародеев», и они отправляются в казино в древнеанглийском стиле «Экскалибур» в Лас-Вегасе. Сотрудник казино удивляется и говорит, что он простой официант и что «не все англичане знакомы с волшебниками», однако, увидев камень, немедленно ведёт Шефа и детей в подземелье к чародею. Чародей объясняет, что существует 8 грязных слов, которые нельзя употреблять слишком часто; за этим следят древние «Рыцари стандартов и инструкций», и от каждого слова можно спастись с помощью специального камня.

Тем временем телевизионщики решают устроить «Ночь говна на HBC» — во время этой программы все звёзды канала должны бесперерывно говорить слово «говно». Передачу собираются смотреть мужчины Саут-Парка; когда им начинает казаться, что слово «говно» слишком приелось, мистер Гаррисон опять хвастается тем, что только ему можно говорить «fag». Во время «Ночи говна» на студию врываются рыцари и требуют прекратить показ программы; руководитель HBC начинает громко повторять слово «говно», и из подземелья вырывается огромный дракон.

На студию вбегают мальчики и Шеф. Кайл направляет против дракона магический камень, и тот, выругавшись тоненьким голосом, похожим на голос Картмана, падает обратно в подземелье. (Картман комментирует: «Какой глупый голос у этого чудовища».) Кайл говорит всем телезрителям, что, хотя свобода слова — это хорошо, нет ничего плохого в нескольких запретных словах. Стэн подытоживает, что всё закончилось хорошо; после этого тяжело больной Кенни, проговорив: «Что за го…», выблёвывает свои внутренности и умирает, и Картман говорит: «Я люблю вас, пацаны».

Смерть Кенни

Кенни умирает в конце эпизода, выблевав свои внутренности из-за чумы. (Следует отметить, что за весь эпизод он говорит только два раза и только единожды произносит «shit»).

Производство

Во время работы над сочинением первого эпизода для сезона Стоуну и Паркеру пришла идея несколько раз использовать в серии слово «shit», причём оно должно было быть незапикано (для чего существовало определённое обоснование), и появление слова должно быть отмечено в эпизоде особо, так как он является начальным в сезоне. Представители показывающего сериал канала Comedy Central были против; тогда, в качестве ответной реакции, возникла идея произнести слово без цензуры огромное количество раз в течение серии Они ожидали, что это вызовет ещё большее сопротивление со стороны Comedy Central, однако те неожиданно восприняли идею в таком её ключе с энтузиазмом, тем более что серия по сути направлена против бездумного использования обсценной лексики. Идея с находящимся на экране счётчиком появилась во время работы над эпизодом в последний момент. Мэтт Стоун сказал в интервью, что они решили использовать «shit» «просто потому, что посчитали это смешным»; в другом интервью он уточнил, что «сама по себе идея произнесения „shit“ является глупой, но на её основе в серии строится история, и она находит отклик у людей». В конечном итоге изготовление эпизода завершалось в самый последний момент и в большой неразберихе.

Центральным вопросом эпизода является рассмотрение использования слов-табу на телевидении и ответной реакции на это со стороны зрителей; эпизод стал комментарием к вопросу о рамках цензуры вообще и её влиянии на людей. Особенно очевидно просматривается пародия на шоу канала ABC «NYPD Blue», известное своими противоречивыми и нередко впервые воплощёнными на телевидении идеями. Этот сериал является полицейской драмой, и в нём однажды прозвучала популярная фраза «shit happens» (рус. говно случается); в «Большой общественной проблеме» «shit» произносится впервые в вымышленном сериале Cop Drama. Создатели шоу прокомментировали это так: «Если драма или серьёзное шоу нарушает какие-то границы, все считают это смелым и изящным, но если то же самое пытаются сделать в комедийном шоу, то это просто глупо, или дерьмово, или на редкость дерьмово».

В дополнение к многократному «shit», в эпизоде 29 раз (3 из них запиканы) звучит слово «fag» (русский аналог — «педик» или «пидор», «пендос» в переводе MTV); мистер Гаррисон произносит его безбоязненно по причине своей открытой гомосексуальности. Следует отметить, что до этого в сериале однажды уже прозвучало незапиканное «shit» — в эпизоде второго сезона «Пиписька Айка», где мистер Мэки говорит «bullshit» (однако, при некоторых перепоказах это слово уже было запикано). Позже «shit» прозвучало без цензуры ещё в трёх эпизодах сериала — «Рождество в Канаде», «Le Petit Tourette» и «Воображеньелэнд, эпизод III».

Реакция

Благодаря многократному произнесению слова «shit» эпизод попал на 93 место в списке «100 самых неожиданных моментов на телевидении» (эта программа вышла 5 декабря 2005 года). Комедийный сценарист Брюс Вайланч сравнил этот эпизод с юмором Ленни Брюса.

Родительский совет по вопросам телевидения (англ. Parents Television Council) в ноябре 2004 года раскритиковал эпизод, приведя его как пример использования насилия, непристойности и сексуального контента на кабельном телевидении. Это единственный эпизод в сериале, который в специальной отредактированной «syndicated»-версии имеет рейтинг не TV-14, а TV-MA из-за чрезмерного использования слова «shit».

Пародии

• Мистер Гаррисон поёт песню «shitty shitty fag fag» на мотив популярной песни из мюзикла «Chitty Chitty Bang Bang».
• Шеф говорит, что «чёрная смерть» — это певица Ла Тойя Джексон, популярная представительница жанра госпел.
• Лозунг «Must Shit TV», под которым проводится финальная «ночь говна на ТВ», — пародия на известный слоган «Must See TV» (рус. Должен смотреть ТВ).
• Рыцари стандартов и инструкций (англ. Standards & Practices) являются намёком на цензурные учреждения на американском телевидении, типичным названием для которых и служит «Standards & Practices».
• Дождь из лягушек напоминает фильм Магнолия.

Факты

• В этом эпизоде появляется пришелец: его можно заметить стоящим позади за правым плечом волшебника во время его первого появления.
• Картман считает одним из грязных слов слово «mee krob» и объясняет, что это еда из тайских ресторанов (Ми кроб (англ.)). Это действительно так; в интернете можно найти рецепт этого блюда. В эпизоде, однако, оно ошибочно написано как «MeeCrob».
• Когда становится ясно, что Кенни заболел чумой, его лицо зеленеет, что является проявлением болезни. Однако во время сцены, в которой рыцарь подглядывает за изучающими слово «shit» Шефом и ребятами, Кенни выглядит нормально. В сцене на самолёте его лицо тоже выглядит нормально, однако глаза приобретают болезненный оттенок.
• Следующий раз смерть Кенни в первом эпизоде нового сезона сериала случится через восемь сезонов — в серии «Кольцо».
• В казино «Экскалибур» за одним из столиков можно заметить Большого Эла-гомосека, а на заднем плане чем-то торгует мистер Дёрб.
• Когда руководитель канала HBC в конце эпизода многократно повторяет «shit», одно из произнесений упущено счётчиком, так что на самом деле он должен был остановиться на цифре «163».
• На самом деле при бубонной чуме люди не выблёвывают свои внутренности.
• Баттерс рисует на стене граффити, хотя и является законопослушным по сравнению с главными героями.
• Оригинальное название эпизода, «It hits the fan», имеет двоякое значение. Переводится как Оно ударит по фанатам (сам сюжет) и выражение Shit hits the fan (Слово эпизода), аналогичную эффекту бабочки.

См. также

• Фак — документальный фильм 2005 года, в котором также присутствует счётчик, отслеживающий количество упоминаний в ленте слова fuck.

Ссылки

• [www.southparkstudios.com/guide/502 «It Hits the Fan» на South Park Studios]
• [spscriptorium.com/Season5/E502script.htm Сценарий серии «It Hits the Fan»]
• «Большая общественная проблема» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Большая общественная проблема

– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.