Федута, Александр Иосифович

Александр Иосифович Федута
Дата рождения:	3 ноября 1964(1964-11-03) (59 лет)
Место рождения:	Гродно
Страна:	Белоруссия
Научная сфера:	филология политология
Альма-матер:	Гродненский государственный университет

Алекса́ндр Ио́сифович Феду́та (белор. Аляксандар Фядута; 3 ноября 1964, Гродно) — белорусский литературовед и политолог.

Биография

Окончил филологический факультет Гродненского государственного университета (1986), работал учителем русского языка и литературы (1986—1991). В 1990 году был избран секретарём ЦК ЛКСМ Белоруссии, в декабре 1991 — первым секретарём ЦК Союза молодёжи Беларуси, оставался в этой должности до 1994 года.

В 1994 году стал членом предвыборного штаба Александра Лукашенко. После победы последнего стал начальником управления общественно-политической информации Администрации президента Беларуси.

В начале 1995 года ушёл в отставку и работал журналистом ряда российских и белорусских негосударственных газет («Белорусская деловая газета», «Московские новости», «Имя», «Народная воля»).

Один из основателей сайта экспертного сообщества Беларуси Наше мнение.

Кандидат филологических наук (1997 год, диссертация «Проблема читателя в творческом сознании А. С. Пушкина»). Работает над докторской диссертацией, тема «Проблема читателя в литературе пушкинской эпохи».

Выступает с публицистическими статьями во многих печатных и электронных СМИ Беларуси. Специализируется в жанре политического портрета. Автор книги «Лукашенко. Политическая биография», вышла в издательстве «Референдум» в 2005 году, запрещена на территории Беларуси. Это первая политическая биография Александра Лукашенко, написанная членом его первого предвыборного штаба.

После выборов президента Беларуси в 2010 году Александр Федута, работавший в предвыборном штабе кандидата в президенты Владимира Некляева, был арестован 20 декабря в Минске сотрудниками КГБ Беларуси и заключён в следственный изолятор КГБ. Филологи России и других стран обратились к президенту и правительству РФ в защиту своего коллеги. Под другим обращением в защиту Федуты и других арестованных литераторов, деятелей искусства, журналистов, учёных, адресованным Парламентской ассамблее Совета Европы и другим межгосударственным структурам, подписались певец Юрий Шевчук, телеведущий Александр Архангельский, литературовед Николай Богомолов, поэты Михаил Айзенберг, Наталья Горбаневская и Тимур Кибиров и десятки других деятелей культуры и науки России, Литвы, Украины, Эстонии и других стран.

11 января 2011 года Международная амнистия признала Федуту узником совести. 8 апреля 2011 года освобожден под подписку о невыезде.

20 мая 2011 года Александр Федута был приговорён к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком в два года.

В июне 2015 года Александр Федута был одним из фигурантов скандала вокруг установки и частичного демонтажа памятника А. С. Пушкину в Могилёве. В частности, Федута осудил установку памятника, на постаменте которого была оскорбительная для белорусов, участвовавших в восстании 1831 года, цитата из пушкинского стихотворения «Клеветникам России», отметив, что чиновник, разрешивший установку памятника с таким текстом, должен уйти в отставку.

Труды

Книги

• Федута А. И., Егоров И. В. Читатель в творческом сознании А. С. Пушкина. — Минск, 1999.
• Федута А. И. Лукашенко: политическая биография / Ред. Евг. Будинас. — М.: Референдум, 2005. — 704 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-98097-007-X.
• Федута А. И. Письма прошедшего времени: Материалы к истории литературы и литературного быта Российской империи. — Минск: Лимариус, 2009. — 264 с. — 250 экз. — ISBN 978-985-6740-95-7.
• Федута А. И. Мой маленький Париж. — Минск: Лимариус, 2014. — 276 с. — 300 экз. — ISBN 9978-985-6968-42-9.

Составление и комментирование

• Булгарын Фадзей. Выбранае / Фядута А. (укладанне, прадмова і камэнтар). — Мінск: Беларускі кнігазбор, 2003. — 592 с. — (Беларускі кнігазбор). — 2000 экз. — ISBN 985-6638-97-6. (белор.)
• Карпюк Аляксей. Выбраныя творы / Укладанне, прадмова, камэнтар А. Фядуты. — Мінск: Кнігазбор, 2007. — С. 89—90. — 600 с. — (Беларускі кнігазбор). — 1000 экз. — ISBN 978-985-6852-15-5. (белор.)
• Вильна 1823—1824: Перекрестки памяти / Составитель Федута А. И. — Минск: Лимариус, 2008. — 244 с. — 400 экз. — ISBN 978-985-6740-82-7.
• Поляки в Петербурге в первой половине XIX века / Сост., предисл., подгот. текста воспоминаний О. А. Пржецлавского и коммент. А. И. Федуты; пер. воспоминаний С. Моравского, Т. Бобровского и А.-Г. Киркора с польск. Ю. В. Чайникова. — М.: Новое литературное обозрение, 2010. — 912 с. — (Россия в мемуарах). — 1000 экз. — ISBN 978-5-86793-816-1.
• Пшацлаўскi Восiп. Калейдаскоп успамiнаў. У 2 т. / Укладанне, прадмова, каментары i iмённы паказальнiк кандыдат фiлалагiчных навук Аляксандр Фядута. — Мiнск: Лiмарыус, 2012. — 376, 368 с. — (Беларуская мемуарная бiблiятэка). — 300 экз. — ISBN 978-985-6968-24-5. (белор.)
• Малiноўскi Мiкалай. Кнiга ўспамiнаў / Укладанне, прадмова, каментары i iмённы паказальнiк кандыдат фiлалагiчных навук Аляксандр Фядута; пераклад з польск. Я. М. Кiсялёва. — Мiнск: Лiмарыус, 2014. — 240 с. — (Беларуская мемуарная бiблiятэка). — 300 экз. — ISBN 978-985-6968-39-9. (белор.)

Статьи

• Фядута А. Перамога і параза здаровага сэнсу, або Вяртанне Булгарына // Фадзей Булгарын. Выбранае / Фядута А. (укладанне, прадмова і камэнтар). — Мінск: Беларускі кнігазбор, 2003. — С. 5—42. — 592 с. — (Беларускі кнігазбор). — 2000 экз. — ISBN 985-6638-97-6.
• Фядута А. Установка на читателя и проблема «жанра» в русских мемуарах 1-й половины XIX века // Opus # 1–2: Русский мемуар. Соавторство. Сборник статей = Rusų memuaras. Bendraautorystė / Г. Михайлова, Н. Арлаускайте, А. Двоеглазов (сост.). — Вильнюс: Издательство Вильнюсского университета, 2005. — С. 68—79. — 266 с. — (Mokslo darbai. Literatūra = Научные труды: Литература 47 (5)). — ISBN 9986-19-792-9.
• Федута А. Цензор оценивает историка (неизвестный отзыв о книге Т. Нарбутта // Беларусь і беларусы ў прасторы і часе. Зборнік да 75-годдзя прафесара Адама Мальдзіса / Пад рэдакцыяй Сяргея Запрудскага, Аляксандра Фядуты, Захары Шыбекі. — Мінск: Лімарыус, 2007. — С. 174—177. — 444 с. — 500 экз. — ISBN 978-985-6740-78-0.
• Фядута А. У змаганні за Праўду // Аляксей Карпюк. Выбраныя творы / Укладанне, прадмова, камэнтар А. Фядуты. — Мінск: Кнігазбор, 2007. — С. 89—90. — 600 с. — (Беларускі кнігазбор). — 1000 экз. — ISBN 978-985-6852-15-5.
• Федута А. И. Один из узлов нашей общей истории // Вильна 1823—1824: Перекрестки памяти / Составитель Федута А. И. — Минск: Лимариус, 2008. — С. 3—18. — 244 с. — 400 экз. — ISBN 978-985-6740-82-7.

Ссылки

• [feduta.livejournal.com/ feduta] — Федута, Александр Иосифович в «Живом Журнале»
• Федута А. И. [pawet.net/library/history/bel_history/_articles/feduta/Федута_А.И._Наполеон_и_Ян_Снядецкий.html Наполеон и Ян Снядецкий // Meninis tekstas: Suvokimas. Analize. Interpretacija. — Vilnius: VPU leidykla, 2008. — Nr.6 (1). — P. 120—134.]
• Федута А. И. [pawet.net/library/history/bel_history/_books/feduta/Федута_А._И._Письма_прошедшего_времени.html Письма прошедшего времени: Материалы к истории литературы и литературного быта Российской империи / А. И. Федута. — Минск : Лимариус, 2009. — 264 с.: ил.]
• Федута А. И. [mn.ru/newspaper_freetime/20110527/302104329.html Пытка свободой]. Московские новости (27 мая 2011). Проверено 28 мая 2011. [www.webcitation.org/66MueHwFm Архивировано из первоисточника 23 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Федута, Александр Иосифович

Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.