Фогель, Давид
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
| Давид Фогель | |
| поэт и прозаик | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Давид Фогель (1891, Сатанов Подольской губернии — 1944, Освенцим) — еврейский поэт и прозаик, родился в России, писал на иврите.
Содержание
Биография
Вырос в традиционной еврейской семье. В 1910-х жил в Вильнюсе, затем в Вене, где в ходе Первой мировой войны был арестован как подданный страны-противника. В середине 1920-х переселился в Париж, в 1929 — в Тель-Авив, в 1930 — в Берлин и снова в Париж, где с началом Второй мировой войны был арестован французами, теперь уже как гражданин Австрии, а затем немцами — как еврей. Погиб в концентрационном лагере.
Творчество
Творчество Давида Фогеля сложилось под влиянием обстановки и литературных воздействий Центральной Европы 1910—1930-х годов, обнаруживают переклички с поэзией Гофмансталя и Рильке, прозой Шницлера, Кафки, Бруно Шульца. В последние годы интерес к его наследию в Израиле и Европе растёт.
Публикации
Прижизненные издания
- Lifnei Ha-Sha`ar Ha-Afel (рус. «Пред темными вратами», 1923, стихи, перевод на русский, английский и французский).
- Be-Beyt Ha-Marpe (рус. «В санатории», 1928, повесть, перевод на французский, немецкий, итальянский, нидерландский).
- Hayei Nesuyim (рус. «Семейные узы», 1929, роман, перевод на английский, французский, немецкий, испанский, итальянский, нидерландский, китайский, русский).
- Nochah Ha-Yam (рус. «С видом на море», 1932, повесть, перевод на английский, французский, немецкий, испанский, итальянский, нидерландский, албанский).
Посмертные издания
- Col Ha-Shirim (Собрание стихотворений, 1966).
- Tahanot Kavot (рус. «И погибли в бою», 1990, автобиографическая повесть-дневник о французском лагере, перевод на французский, немецкий, нидерландский).
Издания на русском языке
- Стихи//Антология ивритской литературы. Еврейская литература 19-20 веков в русских переводах/ Хамуталь Бар-Йосеф, Зоя Копельман, сост. Москва: РГГУ, 1999.
- Брачные узы. Иерусалим: Москва: Гешарим; Мосты культуры, 2003.
- Стихи из книги «Пред темными вратами». «Двоеточие», 2012, № 19. Перевод Александра Авербуха
- Стихи из книги «Пред темными вратами». «Двоеточие», 2015, № 24. Перевод Александра Авербуха
- Стихи из книги «Пред темными вратами». «Зеркало», 2015, № 46. Перевод Александра Авербуха
Напишите отзыв о статье "Фогель, Давид"
Ссылки
- [dvoetochie.wordpress.com/2012/08/26/fogel/ Пред темными вратами: стихи], Двоеточие, 2012, № 19. Перевод Александра Авербуха
- [dvoetochie.wordpress.com/2015/04/04/david-vogel/ Пред темными вратами: стихи], Двоеточие, 2015, № 24 Александра Авербуха
- [magazines.russ.ru/zerkalo/2015/46/8f.html/ Пред темными вратами: стихотворения], «Зеркало», 2015, № 46. Перевод Александра Авербуха
Отрывок, характеризующий Фогель, Давид
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
