Фреснедосо, Роберто

Роберто
Общая информация
Полное имя	Роберто Фреснедосо Прието
Родился	Толедо, Кастилия — Ла-Манча, Испания
Гражданство
Рост	186 см
Вес	85 кг
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Атлетико Мадрид B
Должность	главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
	Жирона
Клубная карьера*
1990—1991	Жирона
1991—1993	Оспиталет
1993—1995	Эспаньол	69 (8)
1995—2002	Атлетико Мадрид	139 (13)
2002—2003	Саламанка	40 (10)
2003—2004	Мурсия	8 (0)
2004	Райо Вальекано	10 (1)
2004—2005	Культураль Леонеса	25 (7)
Национальная сборная**
1994—1996	Испания (мол.)	14 (4)
1996	Испания (олимп.)	3 (0)
Тренерская карьера
2010—2014	Атлетико Мадрид (юноши)
2014—2015	Атлетико Мадрид С
2015—	Атлетико Мадрид B
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 12 апреля 2014. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 6 сентября 2013.

Роберто Луис Фреснедосо Прието (исп. Roberto Luis Fresnedoso Prieto; 15 января 1973, Толедо, Кастилия — Ла-Манча, Испания) — испанский футболист, игравший на позиции полузащитника, ныне главный тренер клуба Терсеры Атлетико Мадрид B.

Карьера

Клубная

Роберто начал карьеру в Жироне. С 1991 по 1993 выступал за Оспиталет, после чего был приглашен в Эспаньол. В составе Эспаньола Роберто стал победителем Сегунды в сезоне 1993/1994. В 1995 году перешел в Атлетико Мадрид, в составе которого выиграл чемпионат и кубок Испании. 25 сентября 1996 года Роберто дебютировал в Лиге Чемпионов, выйдя на поле на 81-й минуте матча Видзев - Атлетико Мадрид. 30 октября 1996 года Роберто забил дебютный гол в розыгрыше Лиге Чемпионов в ворота команды Боруссия (Дортмунд). После ухода из Атлетико выступал за команды Саламанка, Мурсия, Райо Вальекано и Культураль Леонеса.

Международная

Роберто выступал за молодёжную сборную и участвовал в Олимпиаде 1996 года, где испанцы дошли до четвертьфинала.

Тренерская

C 2010 года работает тренером в академии Атлетико Мадрид. В сезоне 2013/14 тренировал команду Атлетико Мадрид (до 19 лет), которая дошла до 1/8 финала Юношеской лиги УЕФА.
В июле 2014 года стал главным тренером Атлетико Мадрид С.

Достижения

Атлетико Мадрид

• Чемпион Испании: 1995/96
• Обладатель Кубка Испании: 1995/96
• Финалист Суперкубка Испании: 1996
• Победитель Сегунды Испании: 2001/2002

Эспаньол

• Победитель Сегунды Испании: 1993/1994

Ссылки

• [www.bdfutbol.com/en/j/j2348.html Профиль на BDFutbol.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Фреснедосо, Роберто

В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.