Сулейман, Хосе
Хосе Сулейман  | |
 | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Хосе́ Сулейма́н Чагно́н (исп. José Sulaimán Chagnón; 1931—2014) — мексиканский предприниматель, спортивный функционер в области бокса, многолетний президент Всемирного боксёрского совета.
Содержание
Биография
Хосе Сулейман родился 30 мая 1931 года в городе Сьюдад-Виктория, штат Тамаулипас. Имеет арабские корни, его отец по происхождению ливанец, а мать сирийка. С раннего детства увлёкся боксом, выступал на любительском уровне, в разное время работал тренером, промоутером, рефери на ринге, судьёй, однако наибольшую известность получил именно как спортивный управленец.
Уже в возрасте шестнадцати лет Сулейман состоял в боксёрской комиссии города Сан-Луис-Потоси, а в 1968 году присоединился к Всемирному боксёрскому совету, к одной из самых крупных боксёрских организаций в мире, где быстро поднимался по карьерной лестнице и занимал самые высокие посты. 5 декабря 1975 года единогласно избран президентом ВБС, впоследствии занимал эту должность в течение четырёх десятилетий вплоть до самой смерти.
За время правления Сулеймана в ВБС было проведено много реформ, менялся регламент, вводились новые правила, касающиеся главным образом охраны здоровья и поддержки спортсменов. Среди наиболее значимых его нововведений — сокращение продолжительности чемпионских боёв с пятнадцати раундов до двенадцати, обязательное к исполнению требование проводить взвешивания за сутки до начала запланированных поединков (раньше взвешивание проводилось утром перед боем, в результате чего спортсмены выходили на ринг в истощённом обезвоженном состоянии), создание промежуточных весовых категорий, организация Всемирного медицинского конгресса, введение усовершенствованных боксёрских перчаток с надёжной защитой пальцев от переломов, активное финансирование программ по изучению повреждений мозга в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Под его началом ВБС санкционировал более 1100 чемпионских боёв, около 300 спортсменов получили чемпионские титулы. Его идеей было провести в 2013 году Кубок мира WBC, инновационный турнир, в котором определялся официальный претендент на мировой титул.
Сулейман свободно говорил на испанском, английском, арабском, итальянском, португальском и французском языках, что позволило ему расширить влияние организации во всём мире, общий охват ВБС распространился на 161 страну. В 2007 году как влиятельный спортивный функционер введён в Международный зал славы бокса. Вне бокса успешно занимался бизнесом, управлял небольшой компанией, специализирующейся на предоставлении медицинских услуг в Мексике.
В последние годы страдал от кардиологического заболевания, перенёс сложную операцию на сердце. Умер после длительной госпитализации 16 января 2014 года в медицинском центре Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе[1].
Был женат, имел четырёх сыновей (Хосэ, Эктор, Фернандо, Маурисио) и двух дочерей (Люси, Клаудия). Маурисио Сулейман после смерти отца стал исполняющим обязанности президента ВБС, а позже единогласно был избран новым президентом[2].
Критика
Несмотря на все заслуги, в боксёрском сообществе отношение к Хосе Сулейману не всегда было однозначным, он часто подвергался критике со стороны журналистов, спортсменов, промоутеров и прочих представителей индустрии. К примеру, спортивный обозреватель Мэттью Харли назвал его заурядным бизнесменом, который не заслуживает права находиться в Международном зале славы бокса[3]
Сулеймана неоднократно подозревали в коррумпированности, организации договорных боёв, в частности, ему ставили в вину, что ВБС выстраивал весь свой регламент в угоду тираничному промоутеру Дону Кингу. Например, по-мнению журналиста Джека Ньюфилда, написавшего книгу об американском боксе, «Сулеймана скорее можно назвать младшим партнёром Кинга, нежели независимым контролирующим органом»[4]. Другой журналист Питер Хеллер в своей книге, соглашаясь с этим мнением, охарактеризовал Сулеймана как «услужливого мальчика на побегушках Кинга». Он процитировал британского промоутера Микки Даффа, считавшего, что Сулейману «недостаточно видеть своего друга Кинга крупнейшим промоутером в мире бокса, он хочет видеть его единственным промоутером в боксе»[5].
Отмечались симпатии руководителя ВБС к мексиканским боксёрам, предвзятое отношение к ним. Так, когда в 1988 году американец Пернелл Уитакер спорным решением судей потерпел поражение от мексиканца Хосе Луиса Рамиреса, тренер Уитакера Лью Дюва назвал Сулеймана «вором», а менеджер Уитакера Шелли Финкель сказал, что «Кинг и Сулейман сговорились насчёт этого боя, сомнений здесь быть не может»[6][7].
Сулеймана считают главным виновником финансового кризиса ВБС 2004 года — в результате нашумевшего скандала, связанного с немецким боксёром Грациано Роккиджани, организация потеряла около 30 млн долларов и оказалась на грани банкротства. Именно из-за финансовых трудностей они вынуждены были вводить второстепенные «серебряный» и «бриллиантовый» чемпионские пояса, к которым многие любители бокса относятся крайне негативно[8][9].
Напишите отзыв о статье "Сулейман, Хосе"
Примечания
- ↑ [lenta.ru/news/2014/01/17/wbc/ Скончался глава WBC Хосе Сулейман] (англ.). Lenta.ru (17 January 2014). Проверено 12 января 2015.
- ↑ [www.sports.ru/boxing/157717750.html Маурисио Сулейман стал президентом WBC]. sports.ru (12 февраля 2014). Проверено 12 января 2015.
- ↑ [www.eastsideboxing.com/weblog/news.php?p=12576&more=1 East Side Boxing September 26, 2007].
- ↑ Newfield Jack. Only In America. — New York, New York: William & Morrow Co., 1995. — P. 141. — ISBN 0-688-10123-2.
- ↑ Heller Peter. Bad Intentions: The Mike Tyson Story. — New York, New York: New American Library, 1988. — P. 143. — ISBN 0-688-10123-2.
- ↑ Knockout magazine (Fall 1993).
- ↑ [www.nytimes.com/1990/12/20/sports/sports-of-the-times-holyfield-a-stand-up-champion.html The New York Times December 20, 1990].
- ↑ Максим Синицын. [lenta.ru/news/2014/01/17/wbc/ Умер «отец бокса» Хосе Сулейман]. Утро.ru (17 января 2014). Проверено 12 января 2015.
- ↑ Александр Беленький. [boxing.sport-express.ru/reviews/32482/ Вечно крепчающий маразм]. Спорт-Экспресс (17 июня 2013). Проверено 12 января 2015.
Ссылки
- [www.boxinginsider.com/biofiles/jose-sulaiman/ Хосе Сулейман] (англ.) — профиль на сайте boxinginsider.com
Отрывок, характеризующий Сулейман, Хосе
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
