Цеймерн, Максим Карлович

Максим Карлович фон Цеймерн
Вероисповедание:	православное
Рождение:	5 (17) апреля 1802(1802-04-17) Москва, Российская империя
Смерть:	20 апреля (2 мая) 1882(1882-05-02) (80 лет) Санкт-Петербург, Российская империя
Место погребения:	Никольское кладбище Александро-Невской лавры
Супруга:	Ставицкая Ольга Петровна (24.10.1805-9.02.1902), дочь генерал-майора Ставицкого Петра Фёдоровича (1769-1815)
Дети:	сын Николай (24.04.1839-26.02.1915); дочери: Елисавета (р. 24.11.1835), Гликерия (р. 23.10.1837), Анна (р. 13.5.1841), София (р. 12.7.1843)
Награды:

Максим Карлович фон Цеймерн (5 (17) апреля 1802 — 20 апреля (2 мая) 1882) — русский государственный деятель, прокурор Правительствующего Сената Российской империи, сенатор.

Брат генерал-лейтенанта Николая Карловича Цеймерна.

Биография

Младший сын отставного майора Карла Максимовича фон Цеймерна, жена которого Гликерия Алексеевна Цеймерн (в девичестве Сверчкова) (1785-1853) была начальницей Института обер-офицерских сирот при Императорском Московском Воспитательном доме (1822—1853).

В 1816 году поступил в Московский университет (тогда же студентами стали его братья Николай и Александр).

По окончании курса юридических наук на этико-политическом отделении Московского университета, как «отлично успевший в науках» в годичном торжестве Московского университета 5 июля 1819 года удостоен звания действительного студента.

В 1821 году, «по законном испытании» возведен в степень кандидата этико-политических наук и 31 января поступил на службу в Комиссию Составления Законов — под руководство статс-секретаря М. А. Балугьянского. В конце года, 22 декабря был переведён в 1-й Департамент Сената на должность переводчика.

С 23 марта 1824 года служил в Комиссии Составления Законов помощником редактора вплоть до упразднения этой Комиссии; 4 апреля 1826 года был переведён во II Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, — старшим помощником.

В январе 1832 года переведён в департамент министерства юстиции. За труды по составлению Свода Законов 24 января 1833 года был произведён в коллежские советники и награждён орденом Святой Анны 2-й степени с Императорской Короной.

В апреле 1833 года перешёл на службу во II Отделение, где принимал деятельное участие в составлении свода Военно-Уголовных Законов; 31 мая 1839 года произведён в чин действительного статского советника и через год, 5 февраля 1840 года назначен состоящим за обер-прокурорским столом в 4-м департаменте Сената. Проводил ревизии судебных учреждений Санкт-Петербургской, Новгородской, Витебской и Саратовских губерний

В 1846 году был назначен на должность обер-прокурора 1-го отделения 3-го Департамента Сената; в 1847 году проводил ревизию присутственных мест в Калужской, Тульской, Рязанской и Пензенской губерниях.

В феврале 1848 года назначен членом Консультации при Министерстве юстиции; в ноябре 1848 года проводил ревизию судебных учреждений Санкт-Петербургской губернии. Состоя за обер-прокурорским столом и в должности члена Консультации, неоднократно исполнял должность обер-прокурора в разных департаментах Сената.

Произведён в тайные советники 21 апреля 1852 года и назначен сенатором в 7-й департамент Сената; 4 марта 1853 года — назначен почётным опекуном Московского опекунского совета, с оставлением в звании сенатора; 29 марта 1854 года назначен присутствующим в Межевом департаменте Сената и в Санкт-Петербургском опекунском совете.

С 25 мая 1854 года назначен управляющим Санкт-Петербургского Воспитательного дома.

В октябре 1854 года переведен из Межевого в 3-й департамент Сената, а 30 октября 1854 года назначен присутствующим в 4 департаменте Сената.

При переходе Сохранной Казны из ведения Опекунского совета в ведение министерства Финансов, М. К. Цеймерн был назначен управляющим этого учреждения.

24 июля 1860 года назначен управляющим Санкт-Петербургской Сохранной и Ссудной казнами и Сберегательной кассой, а 28 декабря 1860 года уволен от должности почётного опекуна.

В 1861 году назначен председателем Главного Выкупного учреждения.

Произведён 31 января 1871 года в действительные тайные советники.

4 сентября 1881 года уволен от всех должностей с оставлением в звании сенатора, причём 17 сентября 1881 года Высочайше было повелено, вследствие ходатайства, зачислить его в число сенаторов неприсутствующих, «по случаю утраты им слуха».

Умер от «паралича сердца» 20 апреля (2 мая) 1882 года в Санкт-Петербурге. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге.

Награды

• Орден Святого Владимира 1-й степени — 1 января 1879 года
• Орден Святого Александра Невского — 23 апреля 1859 года
• Орден Белого Орла — 26 августа 1856 года
• Орден Святого Владимира 2-й степени — 16 января 1850 года
• Орден Святой Анны 1-й степени — 6 июля 1845 года
• Орден Святого Станислава 1-й степени — 30 декабря 1842 года
• Орден Святой Анны 2-й степени с императорской короной — 24 января 1833 года.

Семья

Жена: Ольга Петровна, урождённая Ставицкая (24.10.1805—9.02.1902), дочь генерал-майора Петра Фёдоровича Ставицкого (1769—1815)

Дети:

• Сын — Николай (24.04.1839—26.02.1915) — воспитанник Пажеского корпуса, флигель-адъютант, генерал от инфантерии;

Дочери:

• Елисавета (род. 24.11.1835), замужем за гофмейстером и тайным советником, графом Николаем Егоровичем Сиверсом;
• Гликерия (род. 23.10.1837)
• Анна (род. 13.5.1841)
• София (род. 12.7.1843)

Литература

• Лемюр В. Цеймерн (фон-), Максим Карлович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Отрывок, характеризующий Цеймерн, Максим Карлович

В торговом отношении, на провозглашение трудолюбивым ремесленникам и всем крестьянам не последовало никакого ответа. Трудолюбивых ремесленников не было, а крестьяне ловили тех комиссаров, которые слишком далеко заезжали с этим провозглашением, и убивали их.
В отношении увеселений народа и войска театрами, дело точно так же не удалось. Учрежденные в Кремле и в доме Познякова театры тотчас же закрылись, потому что ограбили актрис и актеров.
Благотворительность и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые ассигнации и нефальшивые наполняли Москву и не имели цены. Для французов, собиравших добычу, нужно было только золото. Не только фальшивые ассигнации, которые Наполеон так милостиво раздавал несчастным, не имели цены, но серебро отдавалось ниже своей стоимости за золото.
Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.