Центр оперного пения Галины Вишневской

Достопримечательность
Центр оперного пения Галины Вишневской
Местоположение	Россия, Москва, ул. Остоженка, 25/1
Архитектор	Посохин, Михаил Михайлович
Основатель	Вишневская, Галина Павловна
Дата основания	2002
Сайт	[Opera-Centre.ru/ Официальный сайт]

Центр оперного пения Галины Вишневской — учебное заведение в Москве, включающее оперный театр. Располагается в специально выстроенном здании на ул. Остоженка (дом 25),являющемся типичным образцом лужковского стиля.

Руководитель — оперная певица Г. П. Вишневская (с 2002 по 2012 год). Под руководством Вишневской и других опытных вокалистов выпускники музыкальных вузов проходят в Центре оперного пения двухлетнюю стажировку.

Выпускники Центра оперного пения — российские и зарубежные вокалисты — выступают на таких сценах мира, как Большой театр, Брюссельская королевская опера, Боннский оперный театр, Дрезденская опера, Московский академический музыкальный театр имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко.

В репертуаре театра — оперы «Кармен» Ж. Бизе, «Дидона и Эней» Г. Пёрселла, «Евгений Онегин» П. И. Чайковского, «Царская невеста» Н. А. Римского-Корсакова. В 2002—2006 годах главным дирижёром театра был В. А. Понькин.

Центр оперного пения — один из учредителей Международного конкурса оперных артистов Галины Вишневской, который проходит раз в два года (впервые состоялся в 2006 году).

Постановки в центре оперного пения

За 13 лет, прошедших с открытия Оперного Центра, он занял достойное место в культурном ландшафте столицы. С момента открытия здесь были осуществлены одиннадцать оперных постановок: «Царская невеста» Н. Римского-Корсакова, «Фауст» Ш. Гуно, «Риголетто» Дж. Верди, «Вампука» В. Эренберга, «Иоланта» и «Евгений Онегин» П. Чайковского, «Кармен» Ж. Бизе, «Борис Годунов» М. Мусоргского, «Руслан и Людмила» М. Глинки, «Паяцы» Р. Леонкавалло, музыкальный спектакль «Женитьба и другие ужасы» по произведениям Н.В. Гоголя; прошли многочисленные камерные концерты, получившие высокую оценку публики и музыкальных критиков. Сцена Оперного Центра, по признанию музыкальной общественности и публики, стала одной из лучших концертных и театральных площадок Москвы. Здесь выступают не только воспитанники школы Галины Вишневской, но и звезды мировой культуры; проходят камерные и симфонические концерты, музыкальные фестивали, театральные постановки. Великолепный зал в итальянском стиле на 350 мест, оснащенный современным осветительным и звуковым оборудованием, рассчитан на проведение самых эксклюзивных проектов.

Ссылки

• [www.opera-centre.ru Официальный сайт Центра оперного пения Галины Вишневской]

Отрывок, характеризующий Центр оперного пения Галины Вишневской

В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.