Шастри, Лал Бахадур
Лал Бахадур Шастри<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 9 июня 1964 года — 11 января 1966 года | |||
| Предшественник: | Джавахарлал Неру | ||
| Преемник: | Индира Ганди | ||
| Рождение: | 2 октября 1904 Мугхалсараи | ||
| Смерть: | 11 января 1966 (61 год) Ташкент | ||
| Награды: |
| ||
Лал Бахадур Шастри (хинди लालबहादुर शास्त्री, 2 октября 1904 — 11 января 1966) — второй премьер-министр независимой Индии.
Биография
Лал Бахадур родился в г. Мугхалсараи (современный штат Уттар-Прадеш). Чтобы принять участие в движении пассивного сопротивления Махатмы Ганди, в 1921 начал обучение в националистическом частном университете в Каши. После его окончания он получил звание «Шастри», то есть «учёный». В общей сложности провёл в заключении 9 лет (в частности, с 1940 по 1946 за участие в движении «Сатьяграха»).
После провозглашения независимости Индии стал министром внутренних дел Уттар-Прадеша. В 1951 был назначен генеральным секретарём Лок Сабхи, позже назначен министром железных дорог в правительстве Джавахарлала Неру. Покинул этот пост после железнодорожной катастрофы в Арьялуру, штат Тамилнад. После очередных выборов в 1961 был назначен министром транспорта, затем — министром внутренних дел Индии.
27 мая 1964 Неру скончался, и в Партии Конгресса началась борьба за власть. Придерживавшийся, подобно Неру, социалистической ориентации Шастри устраивал как претендент левое крыло ИНК, боявшееся усиления правоцентриста Морарджи Десаи, и 9 июня 1964 был утверждён премьер-министром, хотя фаворитом в борьбе за этом место считался как раз Десаи.
Шастри старался избегать резких перемен во внутренней политике, всегда стремясь к компромиссам. Однако его правительство не справлялось с экономическим кризисом и проблемой нехватки продовольствия.
В 1965 произошла Вторая индо-пакистанская война. Основные боевые действия развернулись в Кашмире и Пенджабе. Пакистан рассчитывал, что в индийском Кашмире произойдёт восстание, но этого не произошло. Хотя пакистанцам удалось продвинуться вглубь индийской территории в Пенджабе, индийские войска добились успехов в Кашмире, кроме того, индийские войска подвергли артобстрелу Лахор.
В конце 1965 было объявлено перемирие. В январе 1966 в Ташкенте начались индо-пакистанские переговоры при посредничестве СССР. 10 января 1966 была подписана Ташкентская декларация, положившая конец войне. На следующий день Шастри скончался от сердечного приступа.
Память о Шастри
Период пребывания Шастри на посту премьера послужил укреплению позиций Индии на международной арене и позиций ИНК.
Шастри стал первым гражданином Индии, посмертно награждённым высшим орденом страны — «Бхарат Ратна». Его памяти посвящён мемориал «Виджай Гат» в Дели.
Лал Бахадуру Шастри был установлен памятник в Ташкенте.
Напишите отзыв о статье "Шастри, Лал Бахадур"
Литература
- Чандрика Прасад Шривастава. Лал Бахадур Шастри: жизнь правды в политике = Lal Bahadur Shastri: a life of truth in politics. — М.: Голден-Би, 2007. — 432 с. — ISBN 978-5-901124-29-1.
Отрывок, характеризующий Шастри, Лал Бахадур
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
