Шванн, Теодор

Теодор Шванн
нем. Theodor Schwann
Дата рождения:	7 декабря 1810(1810-12-07)
Место рождения:	Нёйс
Дата смерти:	14 января 1882(1882-01-14) (71 год)
Место смерти:	Кёльн
Страна:	Германия
Научная сфера:	Биология
Место работы:	Берлинский университет, c 1839 г. — Лувенский университет
Альма-матер:	Боннский университет (1833 г.)
Известен как:	создатель клеточной теории
Награды и премии:	Медаль Копли (1845)

Теодор Шванн (нем. Theodor Schwann; 7 декабря 1810, Нёйс, Франция, — 14 января 1882, Кёльн, Германия) — немецкий цитолог, гистолог и физиолог, автор клеточной теории.

В 1833 году окончил медицинский факультет (Боннский университет).

В 1834—1839 годах работал у Иоганна Мюллера в анатомическом музее Берлинского университета.

С 1839 года — профессор Лувенского университета (Бельгия).

В 1848—1880 годах — профессор Льежского университета (Бельгия).

Биологические работы Шванна

Труды Шванна относятся к различным областям биологии, например, к физиологии пищеварения, гистологии, анатомии нервной системы.

В частности, Шванн изучал:

• действие кислорода на развитие птиц из яйца;
• процесс гниения;
• брожение с участием дрожжевых грибов.

Кроме того, Т. Шванн:

• открыл пепсин (пищеварительный фермент) в 1836 году.
• изучал клеточное строение хряща и хорды под микроскопом на личинках земноводных.
• на базе работ М. Шлейдена разработал клеточную теорию.

Разработка клеточной теории

Шванн ознакомился с трудами немецкого ботаника М. Шлейдена, которые описывали роль ядра в растительной клетке.

Сопоставляя эти работы с собственными наблюдениями, Шванн разработал собственные принципы клеточного строения и развития живых организмов.

В 1838 году Шванн опубликовал три предварительных сообщения, а в 1839 году — труд «Микроскопические исследования о соответствии в структуре и росте животных и растений».

Ф. Энгельс утверждал, что создание клеточной теории Шванном было одним из трёх величайших открытий в естествознании XIX века, наряду с законом превращения энергии и эволюционной теорией.

В 1879 году Шванн стал членом Лондонского королевского общества, в 1879 году — Французской Академии наук, в 1841 году — членом Академии наук в Брюсселе.

См. также

• Шлейден, Маттиас

Сочинения

• Т. Шванн. Микроскопические исследования о соответствии в структуре и росте животных и растений. — М.—Л., 1939.

Литература

• Шванн, Теодор // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Кацнельсон З. С. Теодор Шванн и современная клеточная теория. // Изв. АН СССР. Серия биологическая, 1957, № 4.
• Кацнельсон З. С. Клеточная теория в её историческом развитии. — Л., 1963 год.

Отрывок, характеризующий Шванн, Теодор

Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.