Ященко, Леопольд Иванович

Леопольд Иванович Ященко

Леопольд Иванович Ященко (род. 2 июня 1928, Киев — ум. 2 апреля 2016) — советский музыковед, фольклорист, дирижер, композитор. Кандидат искусствоведения (1961). Основатель и руководитель хора «Гомон» (1969).

Биография

Родился 2 июня 1928 года в Киеве.

В 1947-1949 учился в Киевском государственном музыкальном училище им. Г. Глиэра, в 1954 окончил историко-теоретический факультет Киевской консерватории, в 1957 — аспирантуру Института искусствоведения, фольклора и этнографии АН УССР.

С ноября 1957 по декабрь 1962 занимал должность младшего научного сотрудника Института искусствоведения, фольклора и этнографии АН УССР. В 1961 защитил кандидатскую диссертацию на тему «Украинское народное многоголосие». В 1962 стал старшим научным сотрудником отдела фольклористики.

1968 — был уволен с должности за подписание коллективного письма украинской общественности к ЦК КПСС по поводу закрытых судебных процессов над инакомыслящими. Перешел на творческую работу.

В 1969 организовал этнографический хор «Гомон», целью которого было возрождение в Киеве украинского календарного фольклора, народных обычаев и праздников: колядок, щедровок, веснушек, празднование Купалы и тому подобное. Однако 28 сентября 1971 Леопольд Ященко был исключен из Союза композиторов Украины за "идейные ошибки, допущенные в руководстве хором, а хор ликвидирован как «националистический». В том же году Л. Ященко исключили из Союза композиторов СССР за «националистическую деятельность».

Затем Л. Ященко работал методистом-организатором, а в 1972-1973 — заведующим детского сектора при Доме композиторов Украины, в 1975-1976 руководил фольклорным ансамблем при Киевском институте народного хозяйства. Находясь в опале, работал маляром 3-го разряда строительной бригады на заводе «Молния» (Барышевка), плотником в совхозе «Рославичи».

В 1984 стал руководителем Клуба народной хоровой песни, того же года организовал этнографический хор, который пел на аллеях Гидропарке. В 1985 хор приписали в Доме культуры «Киевметростроя», а в 1988 ему вернули название «Гомон». В 1989 Леопольда Ященко восстановили в Союзе композиторов Украины, а хор «Гомон» первым в Киеве публично исполнил национальный гимн «Ще не вмерла Украина».

В 1992 вступил в Национальный всеукраинский музыкальный союз.

В июне 1997 в Киеве зарегистрировано новое общественное объединение: Клуб любителей народной песни «Гомон». В его составе под руководством Леопольда Ивановича работают: хор «Гомон», академический ансамбль «Криница» (при Доме ученых), мужская группа «Казаки» и группа музыкантов «Семья Вербовецких».

2 апреля 2016 года Леопольд Иванович умер в Киеве на 87-м году жизни

Награды

• Премия им. П.Чубинского (1992)
• Шевченковская премия (1993) за активную деятельность по сохранению, возрождению и популяризации украинского народного творчества.

Источники

• Енциклопедія українознавства. В 10 т. / Гол. ред. В. Кубійович. — Париж; Нью-Йорк: Молоде Життя, 1954—1989.  (укр.). Словникова частина. — Т. 10.
• УСЕ Універсальний словник-енциклопедія. — 4-е видання. — К.: Видавництво «Тека», 2006.
• Шевченківські лауреати. 1962—2001: Енциклопедичний довідник. — К., 2001. — С. 664—666.
• [www.pisni.org.ua/persons/2140.html Леопольд Ященко — пісні, біографія]
• [composersukraine.org/index.php?id=1303 Ященко Леопольд Іванович на сайті НСКУ]
• [www.parafia.org.ua/person/yaschenko-leopold Леопольд Ященко]
• [knpu.gov.ua/content/yashchenko-leopold-ivanovich Біографія на сайті Комітету Національної премії ім.] [knpu.gov.ua/content/yashchenko-leopold-ivanovich Т. Г. Шевченка]
• [homin.etnoua.info/avtory/leopold-jashchenko/ljashchenko-avtobiohrafija Леопольд Ященко: автобіографія]
• [homin.etnoua.info/novyny/spivajmo-razom-stattja/ «Співаймо разом!..» (з історії та життєвої філософії хору «Гомін»)]
• [homin.etnoua.info/novyny/stattja-dyvak-vjasynovskyj-1991/ Стаття «Дивак» − Валерій Ясиновський, 1991]
• [hromadskeradio.org/2016/04/03/pishov-z-zhyttya-dysydent-i-narodnyy-artyst-leopold-yashchenko Пішов з життя дисидент і народний артист Леопольд Ященко]

Отрывок, характеризующий Ященко, Леопольд Иванович

– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.