Баумгартен, Иоганн Кристиан Готтлоб
Поделись знанием:
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
(перенаправлено с «Baumg.»)
| Иоганн Кристиан Готтлоб Баумгартен | |
| нем. Johann Christian Gottlob Baumgarten | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
19 декабря 1843 (87 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Систематик живой природы | ||
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Baumg.».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Baumg.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=561-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI
| ||
Иоганн Кристиан Готтлоб Баумгартен (нем. Johann Christian Gottlob Baumgarten[1][2][3]; 7 апреля 1756, Луккау, Священная Римская империя, — 19 декабря 1843, Шессбург) — немецкий ботаник[2], миколог[1] и врач[2].
Биография
Иоганн Кристиан Готтлоб Баумгартен родился в городе Луккау 7 апреля 1756 года[3].
В 1784 году Баумгартен поступил в Медико-хирургический колледж в Дрездене, а в 1785 году в Лейпцигский университет[3].
Во время серии поездок по Трансильвании он приобрёл обширный ботанический материал[3].
В 1816 году была опубликована его работа Enumeratio stirpium in magno principatu Transilvaniae praeprimis indigenarum[3].
Иоганн Кристиан Готтлоб Баумгартен умер 19 декабря 1843 года в возрасте 87 лет[3].
Научная деятельность
Иоганн Кристиан Готтлоб Баумгартен специализировался на папоротниковидных и на семенных растениях[1].
Научные работы
Напишите отзыв о статье "Баумгартен, Иоганн Кристиан Готтлоб"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=561-1&back_page=%2Fipni%2FeditAdvAuthorSearch.do%3Ffind_abbreviation%3DBaumg.%26find_surname%3D%26find_isoCountry%3D%26find_forename%3D%26output_format%3Dnormal International Plant Names Index: Johann Christian Gottlob Baumgarten]
- ↑ 1 2 3 [d-nb.info/gnd/104073993/about/html DNB, Katalog der Deutschen Nationalbibliothek: Johann Christian Gottlob Baumgarten]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [daten.digitale-sammlungen.de/bsb00008360/images/index.html?seite=161 Allgemeine deutsche Biographie & Neue deutsche Biographie (Digitale Register): Johann Christian Gottlob Baumgarten]
Литература
- Michael Fuß: Baumgarten, Johann Christian Gottlob. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 2, Duncker & Humblot, Leipzig 1875, S. 159 f.
Ссылки
- [d-nb.info/gnd/104073993/about/html DNB, Katalog der Deutschen Nationalbibliothek: Johann Christian Gottlob Baumgarten] (нем.)
- [daten.digitale-sammlungen.de/bsb00008360/images/index.html?seite=161 Allgemeine deutsche Biographie & Neue deutsche Biographie (Digitale Register): Johann Christian Gottlob Baumgarten] (нем.)
Отрывок, характеризующий Баумгартен, Иоганн Кристиан Готтлоб
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
