Cross Days
| Cross Days
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;"> </td></tr>
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Игра</th></tr><tr><th style="">Разработчик</th><td class="" style=""> 0verflow </td></tr><tr><th style="">Издатель</th><td class="" style=""> Stack (Windows) | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Часть серии | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
</table> Cross Days (яп. クロスデイズ куросу дэидзу) — японский эротический визуальный роман, разработанный компанией 0verflow и выпущенный 19 марта 2010 года для операционной системы Microsoft Windows. Позднее роман был портирован на DVD и PlayStation Portable. Обычная повседневная история повествует о жизни ученика старшей школы по имени Юки Асикага, который во время второго семестра становится объектом любовного интереса двух девушек, что отражается на нём самом и на его отношениях с окружающими. Игра требует некоторого взаимодействия от игрока и имеет нелинейный сюжет, давая возможность изменить сюжетную линию прямо во время прохождения. Игра является третьей в серии School Days и продолжением Summer Days. Компания 0verflow анонсировала начало работы над игрой Cross Days в декабре 2008 года. С февраля 2009 года по март 2010 года выход игры переносился в общей сложности 6 раз, что было обусловлено планами компании создать идеальный релиз. Через несколько недель после выхода игра была найдена в нелегальных P2P-сетях, а затем под действием троянской программы был осуществлён вывод в публичный доступ личной информации о неизвестных пользователях игры. На основе игры были созданы манга, выпускаемая в журнале Comp Ace издательства Kadokawa Shoten с 26 апреля по 10 августа 2010 года; три романа лайт-новел, публикуемые с 15 сентября по 29 октября 2010 года; радиопостановка, которая транслировалась в течение создания игры. Оригинальный саундтрек был выпущен компанией Lantis. СодержаниеГеймплей
Как и в предшествующих играх серии, в Cross Days используется ограниченная мультипликация[2]. В игре также используется стереозвук с наложением голосовой озвучки в такт движению губ персонажей[3]. В отличие от Summer Days, игра Cross Days не является ответвлением от оригинальной истории, действие[4] происходит параллельно сюжету игры School Days; оригинальный сюжет остаётся тем же, и внимание игрока снова фокусируется на школе. Все основные персонажи серии игр (включая шесть новых) и отношения между ними тоже появляются в игре[5]. СюжетЮки Асикага — студент первого курса Академии Сакакино, у которого начался второй семестр. Он регулярно посещает библиотеку и влюбляется в Котоноху Кацуру, которая также приходит туда почитать. Несмотря на то, что Котоноха уже состоит в отношениях с другим, она искренне отвечает взаимностью на чувства Юки. Однако всё запутывается, когда Тиэ, сестра Юки, знакомит брата со своей подругой Рокой Кицурэгавой. В попытке сделать вид, что с ней не так просто завязать отношения, Рока заявляет, что встречается со своим одноклассником Макото Ито. Но её ложь оказывается тщетной, так как Юки, знающий о том, что Макото парень Котонохи, сам решает спросить её об их романе[4]. ПерсонажиГлавным персонажем Cross Days является Юки Асикага, молодой человек, чья спокойная школьная жизнь идёт наперекос, когда в него влюбляются две девушки, не знающие друг о друге, и эти чувства влияют на его отношения с друзьями и близкими. Этими девушками являются Котоноха Кацура, известная по предыдущим играм, как объект любви Макото Ито, и Рока Кицурэгава, новенькая, прилагающая усилия, чтобы Юки её приревновал, однако этим она только осложняет отношения с ним. Второстепенными персонажами являются Тиэ Асикага, слегка невежливая старшая сестра Юки, и Кёити Касанноин, парень Намами Канродзи[6], которые появлялись и в School Days[7], но здесь им отводится более значимая роль[8]. Также в игре присутствуют Ион Исибаси и Кира Ёка[9][10]. Разработка
Новость о предстоящем выпуске игры Cross Days впервые появилась в декабре 2008 года в журнале Tech Gian издательства Enterbrain[12]. Были опубликованы первые скриншоты, показывавшие сюжет и персонажей, а также предположение о том, что в будущей игре возможно будет присутствовать 3D-анимация, что будет тщательно проработан сюжет и главный герой. Издательства ASCII Media Works и Gakken опубликовали статьи об игре в журналах Dengeki G's Magazine, Dengeki Hime и в Megami Magazine[13]. Вскоре началось рекламирование продукта. Кроме периодического информирования публики о состоянии разработки, компания 0verflow последовательно в период с 1 ноября 2008 года по 4 мая 2009 года выпускала доступные для скачивания неиграбельные бенчмарки игры[14]. Сотрудники компании, участвуя в мероприятии Dream Party, проходившему в Осаке и посвящённому японской анимации, продавали телефонные карты, созданные по мотивам игры Cross Days[15]. А тем временем магазины уже получали предварительные заказы на игру[16]. 5 декабря 2008 года 0verflow анонсировала, что набор для USB-теледильдоники, созданный фирмой Goods Land и более известный как SOM, будет полностью совместим с игрой[17][18]. Пробные версии игры распространились среди около 95 розничных торговцев[19] и продавались в том числе на Комикете[20], что, однако, было обнаружено 0verflow. 8 января 2009 года 0verflow анонсировала, что начиная с этого дня компания Lantis будет транслировать еженедельные эпизодические аудиопостановки под общим названием Radio Cross Days с участием персонажей игры[21]. Радиовещание происходило каждый четверг и подошло к концу 25 марта 2010 года. Всего оно составило 64 выпуска[22]. Первоначально выпуск игры Cross Days был намечен на 27 февраля 2009 года[23], но релиз переносился в общей сложности 6 раз: на 24 апреля[23], на 26 июня[24], 20 ноября[25], 18 декабря[26], 29 января 2010 года[27] и на 19 марта 2010 года, когда игра всё же вышла в свет[28][18]. Игра, которая по причине такого количества задержек являлась наиболее ожидаемой, была выпущена различными издателями видеоигр[29]. История релиза29 марта 2010 года компания 0verflow сообщила, что вместе с розничными версиями игры была поставлена устаревшая DLL-библиотека. Компанией была предоставлена возможность загрузки через интернет обновлённого варианта библиотеки, а на следующий день был выпущен патч, обновляющий игру до версии 1.00a[22]. Игра Cross Days была портирована на две других платформы. Компания AiCherry выпустила игру в формате DVD 28 апреля 2011 года[2], а компания PalaceGame выпустила её 29 июля 2011 года для игровой консоли PlayStation Portable[30]. Действие троянской программы15 апреля 2010 года, приблизительно через месяц после того, как игра была официально издана, корпорация BBC сообщила о распространении вируса, проникшего в P2P-сети под видом нелицензионных копий эротических игр[31], среди которых, согласно сведениям компании SPAMFighter, была и Cross Days[32]. Пользователи, скачавшие на компьютер такую копию и попытавшиеся произвести установку, сначала по просьбе вируса-вымогателя вводили личную информацию, а затем их история просмотра web-страниц уходила в открытый доступ[31][33]. Компания защиты прав собственности NetAgent сообщала, что заражению вирусом было подвергнуто по меньшей мере 5 510 компьютеров[34]. Пользователи, желавшие удалить информацию из общего доступа, могли это сделать, но тем самым они вынуждены были признать, что пытались нелегально скачать игру[35]. Компания SPAMFighter сообщала, что навязчивая природа вируса объяснялась спецификой конкретного программного обеспечения[32]. ПродажиИгра Cross Days для Windows занимала третье место в списке наиболее продаваемых игр в течение месяца со дня релиза по версии Getchu.com, основного дистрибьютора визуальных романов и местных аниме-произведений[36]. Затем, к концу первой половины 2010 года игра получила 12-е место[37], а к концу года она уже имела 31-е место[38]. DVD-игра была обозначена как одна из наиболее продаваемых игр к концу первой половины 2010 года[39], а к ноябрю-декабрю 2010 года её позиции снизились до 47-го места[40]. Кроме того, в течение этого же времени версия Cross Days для PSP занимала в списке 15-е место как наиболее продаваемая консольная игра[40]. Медиа-изданияМангаНа основе сюжета игры Cross Days была опубликована манга, написанная Ёко Кагурой и проиллюстрированная Хомарё Сакадзуки. 4 апреля 2010 года компания 0verflow объявила о том, что дебют манги состоится 26 апреля в журнале Comp Ace[41]. Манга распространялась до августа 2010 года. Издательством Kadokawa Shoten манга была издана в двух томах, первый из которых вышел 26 ноября 2010 года[42][43], а второй — 25 июня 2011 года[44][45]. Книги и публикацииВ дополнение к манге на основе оригинальной игры были созданы и другие печатные издания. Первым таким печатным изданием было руководство к игре, также включавшее в себя арт из игры, созданное дизайнером персонажей 0verflow Дзюндзи Гото и озаглавленное Cross Days Visual Fanbook (яп. ビジュアル・ファンブック видзуару фанбукку). Руководство было опубликовано компанией Kinema Junpousha в августе 2010 года[46]. Последующими тремя изданиями были романы лайт-новел. Все они были созданы различными авторами, но обложки для всех трёх изданий рисовал Гото, а иллюстрацией романов занимался Джет Ёватари. Каждая книга по-разному пересказывала историю игры. Роман Cross Days, созданный Мицуки Мидзусаки, был опубликован издательством Harvest Books 15 сентября 2010 года[47]. Другой роман под названием Cross Days ~Omona ru uso, Omona ru omoi~ (яп. クロスデイズ ~重なる嘘, 重なる想い~) был выпущен 22 октября 2010 компанией Shueisha под авторством Хиро Акидзуки[48]. И третий роман Cross Days Kitsuregawa Michi Natsu no koi no Ruru (яп. Cross Days 喜連川路夏の恋のルール) был написан Ёко Кагурой, автором манги-адаптации игры, и опубликован 29 октября 2010 года Kill Time Communication[49]. АудиодискиКак и в случае с играми School Days и Summer Days, оригинальный саундтрек из игры Cross Days получил распространение отдельно от игры. Выход альбома с саундртеком планировался на 27 февраля 2009 года[50]. По причине многочисленных отсрочек выхода самой игры, выход альбома первоначально откладывался на 26 июня 2009 года[51]. Однако про прошествии этой даты судьба альбома оставалась неизвестной до тех пор, пока 0verflow не объявила 16 апреля 2010 года[22] о том, что он будет выпущен 21 апреля[52]. Альбом содержал всю фоновую музыку из игры, а также песни, которые исполняли Ёдзука, Котаро Одака и Ририка. Всего насчитывалось 25 композиций[51].
Радиопостановка Radio Cross Days транслировалась с 8 января 2009 года по 25 марта 2010 года и была второй и последней аудио-компиляцией, созданной для игр компанией Lantis. Радиопостановка была поделена на 64 части[53] и позднее выпущена на двух дисках, 23 июня и 21 июля 2010 года соответственно. Каждый из дисков содержал по 32 части. Сопутствующая продукцияДля продвижения ещё не выпущенной игры Cross Days на рынке были приложены значительные усилия, которые включали в себя продажу товаров, созданных по мотивам игры. Например, ограниченное издание визуального романа поставлялось вместе со статуэткой Котонохи[11]. Также компания 0verflow и её партнёры осуществляли продажи настенных свитков[54], зажигалок Zippo[55], занавесок и других товаров, созданных по мотивам игры[56]. Напишите отзыв о статье "Cross Days"Примечания
Ссылки
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Cross Days
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
