Grey Goo

Grey Goo
Разработчики	Petroglyph Games, Six Foot, Axis Animation
Издатель	Grey Box, Steam
Создатели Геймдизайнеры Weta Workshop Композитор Фрэнк Клепаки
Дата анонса	12 марта 2014 года
Дата выпуска	23 января 2015 года
Жанр	RTS
Возрастной рейтинг	ESRB: T — Teens PEGI: 12+
Платформа	Microsoft Windows
Игровой движок	GlyphX
Режимы игры	однопользовательский, многопользовательский
Носитель	загрузка через Steam
Системные требования	Минимальные: Windows 7 (32-разрядная) 3.5 ГГц Intel Core i3 Dual Core или лучше От 4 ГБ ОЗУ 30,0 ГБ свободного места на жёстком диске GeForce GTX 460, AMD Radeon HD 5870 или лучше DirectX 11 Высокоскоростное интернет-соединение
Управление	клавиатура и мышь
Сайт	[www.greygoo.com/ ygoo.com]

Grey Goo — разработанная компанией Petroglyph Games компьютерная игра жанра стратегия в реальном времени. Повествует о битве трёх фракций на далёкой планете "Девятая Экосистема" через четыре столетия после нашего времени. Большинство сотрудников студии-разработчика ранее работали над первыми играми этого жанра - Dune 2 и Command & Conquer. Над дизайном игры работает команда Weta Workshop.

Игра была анонсирована 12 марта 2014 года. В июле того же года началось закрытое тестирование, которое продлилось чуть более полутора месяцев. Игра вышла 23 января 2015 года в сервисе цифровой дистрибуции Steam.

Рецензии
Иноязычные издания
Издание	Оценка
GameSpot	8/10
IGN	7,6/10
PC Gamer (US)	82%
Hardcore Gamer	4/5
HonestGamers	8/10
Kronen Zeitung	8/10
Metro	7/10
Русские издания
Издание	Оценка
PlayGround.ru	8.4/10
Riot Pixels	65%
Игромания	8.5/10

Сюжет

На одной из немногих обитаемых планет под названием Девятая Экосистема, что находится в созвездии Крукс, столкнулись три фракции - Человечество, Бета и нанороботы Серая Слизь. Люди прибыли в систему для расследования непонятного сигнала (к моменту начала событий люди считают себя единственной разумной расой), Бета основали на планете колонию после бегства из родной системы. Наноботы Goo - это старая разведывательная система человечества (Зонд Фон Неймана), которая перепрограммировалась и возвращается обратно домой, поглощая всё на своём пути. Их концепция основана на одноимённом сценарии конца света. Приняв людей за Саван (таинственную высокотехнологичную расу, уничтожающую целые звёздные системы), Бета начинают боевые действия, однако вскоре вынуждены объединиться с человечеством, чтобы противостоять вторжению Слизи. Совместными усилиями им удаётся уничтожить большую часть нанороботов (ценой самопожертвования ИИ людей Синглтона), однако часть выживает и снова начинает размножается. Синглтон, будучи поглощённым нанороботами, сохраняет самосознание, но меняет сторону и принимает командование Слизью. Под его руководством Гу побеждает объединенные силы людей и Бета. Синглтон сохраняет жизнь командующим, после чего выясняется истинная цель Гу - противостояние Савану любой ценой. Отбросив разногласия, все три стороны готовятся встретить настоящего врага.

Стороны конфликта

Бета — некогда процветающая инопланетная цивилизация, которая была практически уничтожена в столкновении с Саваном. Выжившие эвакуировались в Экосистему 9 и основали там колонию, надеясь добыть достаточно ресурсов, чтобы вернуться к звёздам. Бета способны легко разворачивать форпосты в любой точке карты, однако их постройки должны примыкать к силовым узлам.

Люди — высокоразвитая технологическая цивилизация, некогда активно исследовавшая Вселенную. После провала исследовательских и колонизационных программ, а также ряда междоусобиц, человечество вернулось на Землю, чтобы сохранить то немногое, что от него осталось. Дабы избежать повторения катастроф в будущем, людьми управляют специализированные ИИ. Люди являются создателями Серой слизи. Человеческие постройки крайне энергозависимые и должны быть подключены к единой энергосети. Из-за этого люди вынуждены ограничится лишь одной базой, однако они обладают беспрецедентными защитными технологиями. Большая часть боевой техники людей является роботами.

Серая слизь (Гу) — мириады нанороботов, объединенные в единый разум. Изначально являлись зондом Фон Неймана, благодаря им были открыты возможности межзвёздных путешествий. Программа была свёрнута, однако Слизь продолжала свою миссию, пока не столкнулась с Саваном. Большая часть нанороботов была уничтожена, однако часть смогла уцелеть. Сменив изначальные директивы (исследовать, собирать, докладывать) на новые (поглощать, расти, размножаться), Слизь превратилась в подобие своих врагов. Не нуждаются в базе. В то же время природа Слизи не позволяет создавать авиацию.

Завеса — таинственная раса непонятной природы (в фольклоре Бета описывается как тихие, безликие и призрачные). Уничтожили большую часть Бета и Слизи. Саван нуждается в огромном количестве энергии и применяет чудовищные способы добычи (буквально «гасит» звёзды). Классифицируются Слизью как паразит, с постоянно растущим аппетитом на энергоносители. В игре также называется "Саван" или "Безмолвные".

См. также

• Petroglyph Games
• End of Nations

Ссылки

• [www.greygoo.com/ Официальный сайт игры Grey Goo] (англ.)
• [www.grey-goo.ru/ Русскоязычный фан-сайт]

Отрывок, характеризующий Grey Goo

– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.