HMS Victory (1765)
Координаты: 50°48′07″ с. ш. 1°06′35″ з. д. / 50.80194° с. ш. 1.10972° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.80194&mlon=-1.10972&zoom=14 (O)] (Я)
HMS Victory (1765) — 104-пушечный линейный корабль первого ранга Королевского флота Великобритании. Заложен 23 июля 1759 года, спущен на воду 7 мая 1765 года. Принимал участие во многих морских боях, в том числе и в Трафальгарском сражении, во время которого на его борту был смертельно ранен адмирал Нельсон. После 1812 года не принимал участия в боевых действиях, а с 12 января 1922 года находится на постоянной стоянке в самом старом морском доке в Портсмуте. В настоящее время корабль приведён в то состояние, в котором он был во время Трафальгарского сражения и превращён в музей, который является одной из главных достопримечательностей Портсмута.
Серия
HMS Victory (Chathem, 1765) стал прототипом следующих кораблей: HMS Royal Sovereign (Plymouth, 1786), Чесма (Иоанн Креститель) (СПБ, 1783), Трёх Иерархов (СПБ, 1783), Ростислав (Кронштадт, 1784), Саратов (Кронштадт, 1785), Двунадесять Апостолов (СПБ, 1788), Святой Равноапостольный Князь Владимир (СПБ, 1788), Святой Николай Чудотворец (Кронштадт, 1789), Евсевий (СПБ, 1790), Без назв. (СПБ, зал. 1790, недостр.), причём при строительстве последних пяти использовались непосредственно построечные чертежи прототипа.
Конструкция
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Артиллерийское вооружение
Первоначальный проект (1758 год)
Состав артиллерийского вооружения Victory неоднократно менялся за время его многолетней службы.
Первоначальный проект предусматривал установку ста орудий[2]
| Расположение | Количество | Калибр |
|---|---|---|
| Гондек | 30 пушек | 42-фн. |
| Мидельдек | 28 пушек | 24-фн. |
| Опердек | 30 пушек | 12-фн. |
| Квартердек | 10 пушек | 6-фн. |
| Форкастель | 2 пушки | 6-фн. |
| Всего | 100 орудий |
К началу кампании 1778 года адмирал Кеппель приказал заменить 30 42-фунтовых пушек на гондеке на более лёгкие 32-фунтовые, что позволило в счёт освободившегося веса добавить на форкастель 10 шести-фунтовых пушек, а общее количество орудий увеличить до 110:[2]
| Расположение | Количество | Калибр |
|---|---|---|
| Гондек | 30 пушек | 32-фн. |
| Мидельдек | 28 пушек | 24-фн. |
| Опердек | 30 пушек | 12-фн. |
| Квартердек | 10 пушек | 6-фн. |
| Форкастель | 12 пушки | 6-фн. |
| Всего | 110 орудий |
Однако уже в 1779 году состав вооружения стал прежним.
Изменения, внесённые с 1780 по 1782 годы
В июле того же 1779 года Адмиралтейство утвердило штатное положение на снабжение всех кораблей флота карронадами, согласно которому в 1780 году на юте Victory дополнительно установили 6 18-фунтовых карронад, а на форкастеле — 2 24-фунтовые, которые в 1782 году заменили на 32-фунтовые. Одновременно 12 6-фунтовых орудий заменили на 10 12-фунтовых и две 32-фунтовые карронады, доведя общее число карронад до десяти. Общее число орудий по состоянию на 1782 год — 108.[3]
После перевооружения в 1803 году
В первой половине 1790-х корабли британского флота начали перевооружать новыми пушками конструкции Томаса Бломфельда (англ. Thomas Blomefield) с винградным ухом и новыми карронадами. В 1803 году Victory прошёл капитальный ремонт, после которого его артиллерийское вооружение стало следующим:[2][3]
| Расположение | Количество | Калибр | Длина | Вес |
|---|---|---|---|---|
| Гондек | 30 пушек | 32-фн. | 9 футов 6 дюймов | 55 cwt. 3 qrts. |
| Мидельдек | 28 пушек | 24-фн. | 9 футов 6 дюймов | 50 cwt. 2 qrts. |
| Опердек | 30 пушек | 12-фн. | 9 футов | 34 cwt. 3 qrts. |
| Квартердек | 12 пушек | 12-фн. | 7 футов 6 дюймов | 29 cwt. 1 qrts. |
| Форкастель | 2 карронады | 24-фн. | 9 фута 8 дюймов | 13 cwt. |
| Всего | 102 орудия |
После перевооружения в 1805 году
К моменту Трафальгарского сражения на форкастеле установили две 12-фунтовые пушки средней длины (англ. medium), а 24-фунтовые карронады заменили на 64-фунтовые, доведя общее число орудий до 104 штук.[2][3][4]
| Расположение | Количество | Калибр |
|---|---|---|
| Гондек | 30 пушек | 32-фн. |
| Мидельдек | 28 пушек | 24-фн. |
| Опердек | 30 пушек | 12-фн. |
| Квартердек | 12 пушек | 12-фн. |
| Форкастель | 2 пушки 2 карронады |
12-фн. 68-фн. |
| Всего | 104 орудия |
Служба
Корабль был спущен на воду в Чатеме через два года после окончания Семилетней войны, 7 мая 1765 года[5], однако активная служба Victory началась только в 1778 году после того, как Адмиралтейство постановило вооружить корабль и подготовить его к активной службе[5]. Ввод корабля в строй был следствием разворачивавшихся тогда событий. В марте 1778 года французский король Людовик XVI заявил о признании северо-американских штатов независимыми от Англии и объявил о намерении установить со свободной Америкой торговые и экономические отношения. В случае необходимости Франция готова была защищать эту торговлю вооружённым путём. В ответ Георг III отозвал своего посла из Парижа. В воздухе запахло войной и Адмиралтейство начало собирать силы.
Командующим Флота Канала был назначен Огастес Кеппель, избравший Victory своим флагманским кораблём. Первым командиром стал Джон Линдсэй (en).
На подготовку и вооружение ушло примерно два с половиной месяца, после чего Чатем посетил король Георг III. После визита короля, оставшегося довольным работой своей верфи, Victory перешёл в Портсмут. Во время стоянки на Спитхэдском рейде Огастес Кеппель приказал заменить 30 42-фунтовых пушек на гондеке на более лёгкие 32-фунтовые, что позволило снизить весовую нагрузку и несколько увеличить свободное пространство на палубе.
Бой у острова Уэссан
Участие в Трафальгарском сражении
Был головным кораблем левого дивизиона кораблей, обрушившихся на соединенную эскадру французов и испанцев. Капитаном корабля во время Трафальгарского сражения был Томас Харди. Адмирал Горацио Нельсон во время битвы находился на мостике корабля, в полной адмиральской форме при всех регалиях, воодушевляя моряков других кораблей. После артиллерийской перестрелки с флагманским кораблем французской эскадры фр. Bucentaure англ. Victory вступил в абордажный бой с фр. Le Redoutable. Во время перестрелки Нельсон был смертельно ранен.
Современный статус
Стоит на вечной стоянке в самом старом морском доке в Портсмуте с 12 января 1922 года. Используется как музей.
Напишите отзыв о статье "HMS Victory (1765)"
Примечания
- ↑ По состоянию на момент Трафальгарской битвы. Подробнее см. раздел Артиллерийское вооружение.
- ↑ 1 2 3 4 McKay, 2002.
- ↑ 1 2 3 Гребенщикова, 2010, с. 122.
- ↑ [www.hms-victory.com/index.php?option=com_content&task=view&id=57&Itemid=88 Victory's armament at Trafalgar] (англ.). Проверено 7 мая 2011. [www.webcitation.org/66AyoDftI Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].
- ↑ 1 2 Гребенщикова, 2010, с. 129.
Литература
- Гребенщикова Г. А. Линейные корабли 1 ранга «Victory» 1765, «Royal Sovereign» 1786. — СПб.: «Остров», 2010. — 176 с. — 300 экз. — ISBN 978-5-94562-077-3.
- John McKay. The 100-gun ship Victory. — London: Conway Maritime Press, 2002. — ISBN 0 85177 7988.
Ссылки
- [www.hms-victory.com/ Официальный сайт корабля-музея] (англ.). Проверено 7 мая 2011. [www.webcitation.org/66Ayoy3Fc Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].
- [ships.3dn.ru/ Чертежи парусника] (рус.). Проверено 31 января 2012. [www.webcitation.org/66AypXxNS Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].
- Дмитрий Якимович. [tsushima.su/RU/raznoeru/cusimskij-runduk/hms-victory-1765/ Фотографии корабля-музея] (рус.). Проверено 3 декабря 2011. [www.webcitation.org/66AyqMxLh Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий HMS Victory (1765)
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
