TVR2
Поделись знанием:
К:Телеканалы, запущенные в 1968 году
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
| TVR2 | |
| Televiziunea Română 2 | |
| Страна | |
|---|---|
| Зона вещания | |
| Время вещания |
круглосуточно |
| Язык вещания | |
| Центр управления | |
| Формат изображения | |
| Дата начала вещания | |
| Владелец | |
| Ранние названия |
Programul 2 (1968-1985) |
| Родственные каналы | |
| Слоган |
С «двойкой» не скучно (рум. Între 2 nu te plouă) |
| Сайт |
[tvr2.tvr.ro/ r.ro] |
| Доступность | |
| Эфир | |
| Аналоговое ТВ (Румыния) |
Канал 2 |
| Цифровое ТВ |
Канал 2 |
| Спутник | |
| Eutelsat W2/16°E |
Транспондер D1, частота 11471 МГц, поляризация вертикальная, символьная скорость: 29950 |
| Кабельное | |
| UPC Romania |
Канал 02 (цифровой DVR) |
| RCS&RDS |
Канал 2 |
TVR2 (Televiziunea Română Doi) — второй румынский телеканал Румынской телевещательной корпорации, основанный 2 мая 1968. Вещал с 1972 года ежедневно, в зону покрытия входило от 15 до 20% территории страны (Бухарест, Питешти и Брашов). В 1985 году закрыт по распоряжению Николае Чаушеску, на экраны вернулся в 1990 году. К середине 2000-х годов после серии крупных инвестиций в зону покрытия TVR2 попало уже 90% страны. С 2001 года он вещает круглосуточно, основной информационной программой является «Ora de Știri» (с рум. — «Время новостей»), выходящая в 22:00.
С 2003 года Второй телеканал Румынского телевидения является самым рейтинговым развлекательным телеканалом: он неоднократно транслировал эпизоды таких известных телесериалов, как «Доктор Кто». В январе 2008 года средняя аудитория телеканала составила 96 тысяч зрителей ежедневно[1].
Содержание
Основные вехи
- 2 мая 1968: открытие Второй программы (Programul 2) Телевидения Румынии на канале 2 FIF/VHF (вещает по четвергам, c 16 июня также по воскресеньям, с 20 июля и по субботам).
- 1972: Вторая программа начинает ежедневное вещание, но покрывает всего 15-20% территории страны.
- 1976: появились первые цветные телепередачи, закуплено ещё шесть автомобилей.
- 1978: начало политики «экономии энергии», вследствие которой телепрограммы вещают не более полутора часов ежедневно. По причине этого сворачивается план по расширению зоны вещания Programul 2.
- 19 июля 1981: первое освещение в цвете крупного соревнования — Летней Универсиады, проходившей в Бухаресте. На экранах регулярно появляется портрет президента страны Николае Чаушеску.
- 1 февраля 1982: ужесточение политики «экономии энергии» приводит к тому, что с понедельника по субботу вещание прерывается с 18:00 до 20:00.
- 1983: Programul 2 отказывается от цветного вещания почти полностью, время вещания сокращается до выходных.
- 20 января 1985: по личному распоряжению Елены Чаушеску вещание Второго телеканала прекращено.
- 1989: после свержения власти Чаушеску восстанавливается прежний режим работы телевидения, и на экраны возвращается Второй телеканал.
- 19 февраля 1990: вернувшаяся Вторая программа вещает из 6-й студии в цветном формате с 18:00 по 22:00.
- 20 мая 1990: телеканал TVR2 активно призывает граждан участвовать в президентских выборах, за что подвергается критике со стороны руководства.
- 1992: расширение зоны вещания TVR2 за счёт открытия региональных ТРК в Клуж-Напоке и Яссах.
- 2001: TVR2 становится первым румынским круглосуточным телеканалом, начало спутникового вещания.
- 2004: старт программы модернизации и расширения охвата территории повышает охват до 90%.
- 2005: прекращение вещания на канале 2 в формате FIF/VHF. Вещание ведётся только в Бухаресте и окрестностях на 51-м канале UIF/UHF.
- 2006: учреждение Центра спортивных новостей, выпуск новостей «Jurnalul TVR» теперь вещает не в 4-й, в 11-й студии. В 12-й студии открывается пресс-центр, в 10-й студии вещает TVR Info.
- 2007: лицензии на спутниковое вещание TVR2 переданы региональным телекомпаниям.
- 2008: резкое снижение рейтингов Румынского телевидения (отражается и на TVR2).
- 2009: прекращение вещания региональных телекомпаний по причине запуска TVR3.
Новостные программы
Основным выпуском новостей является передача «Ora de ştiri» (с рум. — «Час новостей»), выходящая ежедневно в 22:00. Выпуск теленовостей «Jurnalul TVR» выходит в 16:00 и является ретрансляцией выпуска новостей, выходящего на TVR1 в 14:00.
Напишите отзыв о статье "TVR2"
Примечания
- ↑ [www.incomemagazine.ro/articol_2866/muzica-de-petrecere-se-da-mai-bine-la-tv-decat-cea-pop.html Muzica de petrecere se da mai bine la TV decat cea pop], 13 Mai 2008, financiarul.com, accesat la 26 septembrie 2010
Ссылки
- [tvr2.tvr.ro r.ro] — официальный сайт TVR2
- [youtube.com/watch?v=9JAzIeo2Vos Фрагмент начала вещания TVR2 в 2000 году] на YouTube
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий TVR2
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
