XXV лет в одной лодке
Поделись знанием:
К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)
К:Альбомы 2010 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
 |
Эта страница требует существенной переработки. Возможно, её необходимо викифицировать, дополнить или переписать.
Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К улучшению/13 января 2016. |
| XXV лет в одной лодке | |
| Концертный альбом «группы «Телевизор»» | |
|---|---|
| Дата выпуска |
26 апреля 2010 |
| Записан |
25 апреля 2009 года в ДК им. Ленсовета (Санкт-Петербург) |
| Жанры | |
| Длительность |
02:30:36 |
| Страна | |
| Лейбл |
Геометрия |
|
| |
«XXV лет в одной лодке» — концертный альбом российской группы «Телевизор». Записан во время концертной презентаций альбома «Дежавю», проходивших в ДК им. Ленсовета 25 апреля 2009 года. Выпущен 26 апреля в 2010 году[1].
Список композиций
ПЕРВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
- С вами говорит телевизор(«Шествие рыб»)
- Шествие рыб(«Шествие рыб»)
- Внутри(«Отечество иллюзий»)
- Я не виноват(«Шествие рыб»)
- Дети уходят(«Отчуждение-2005»)
- Если телефон молчит(«МегаМизантроп»)
- Глупая(«Дежавю»)
- А пока мы сидим(«Дежавю»)
- Околесица(«Дежавю»)
- Квадраты(«Дежавю»)
- Отчуждение(«Отчуждение-2005»)
- Унижение(«Мечта самоубийцы»)
- Ада нет(«Путь к успеху»)
- Дым-туман(«Дым-туман»)
- Завтра(«Мечта самоубийцы»)
- Три-четыре гада(«Отчуждение-2005»)
ВТОРОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
- День Михаила(«Мечта самоубийцы»)
- Случайно(«Мечта самоубийцы»)
- Когда ты умрешь(«Мечта самоубийцы»)
- Конца света не будет(«Дым-туман»)
- На Желябова, 13(«Дым-туман»)
- Отечество иллюзий(«Отечество иллюзий»)
- Дежавю(«Дежавю»)
- Заколотите подвал(«Дежавю»)
- Очки(«Дежавю»)
- Сиди дома(«Дежавю»)
- Молча(«МегаМизантроп»)
- Пронесло(«МегаМизантроп»)
- Мегамизантроп(«МегаМизантроп»)
- Газпромбайтер(«Дежавю»)
- Рыба гниет с головы(«Отечество иллюзий»)
- Пока ты со мной(«Дежавю»)
- Люли-люли(«Двое»)
- Звездная(«Двое»)
- Нет денег(«Двое»)
- Твой папа фашист(«Отечество иллюзий»)
- Мандариновый снег(«МегаМизантроп»)
- Уходи один(«Дым-туман»)
- Сыт по горло-2(«Дым-туман»)
Участники
- Михаил Борзыкин — вокал, музыка, тексты, клавиши(«Я не виноват»), компьютер
- Сергей Сивицкий — гитара, бэк-вокал
- Сергей Русанов — барабаны
- Александр Беляев — акустическая гитара, бэк-вокал(1-6)
- Алексей Рацен — электронные барабаны
- Константин «Кот» Шумайлов — клавиши, бэк-вокал(3,12-22,33-36,38,39)
- Марк Бомштейн — клавиши («Мандариновый снег»)
Над фильмом работали
- Режиссёр, монтаж: Михаил Елисеев
- Оператор-постановщик: Денис Смирнов
- Операторы: Сергей Белык, Антон Косенко, Денис Смирнов, Максим Горсков, Александр Коваленко, Роберт Ткаченко (студия «Невоград»)
- Звукорежиссёр: Михаил Остроумов
- Запись звука на концерте: Михаил Ефремов
- Съемка репетиции на студии «Алхимия»: Олег Макушев
- Мастеринг звука: Евгений Гапеев
- Дизайн: Александр Яковлев
- DVD-авторинг: Александр Розанов
- Ответственность за принятие спорных решений: Вадим Ульянкин
- Всё: Павел Кострикин
Напишите отзыв о статье "XXV лет в одной лодке"
Примечания
Ссылки
- Алексей Мажаев. [www.intermedia.ru/news/223465 "Телевизор" - "25 лет в одной лодке" ****]. InterMedia (15 ноября 2010). Проверено 13 января 2016.
- Владимир Преображенский. [newsmuz.com/news_2_20325.htm «Телевизор» - «XXV лет в одной лодке»]. NEWSmuz.com (4 августа 2010). Проверено 13 января 2016.
- Дмитрий Мех. [reproduktor.net/2012/03/dvd_televizor_xxv/ DVD: Телевизор. «XXV лет в одной лодке»]. Reproduktor.net (6 марта 2012). Проверено 13 января 2016.
- Андрей Смирнов. [zavtra.ru/content/view/2010-07-1474/ ТЕЛЕВИЗОР — "XXV лет в одной лодке"]. Завтра (14 июля 2010). Проверено 13 января 2016.
Отрывок, характеризующий XXV лет в одной лодке
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
