Айзман, Давид Яковлевич

Давид Яковлевич Айзман
Дата рождения:	26 марта 1869(1869-03-26)
Место рождения:	Николаев
Дата смерти:	26 сентября 1922(1922-09-26) (53 года)
Место смерти:	Детское Село
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Род деятельности:	прозаик и драматург
Язык произведений:	русский

Дави́д Я́ковлевич А́йзман (14 (26) марта 1869, Николаев — 26 сентября 1922, Детское Село) — русско-еврейский прозаик и драматург.

Биография

Родился в еврейской семье. Отец его, торговец по роду занятия, был любителем и хорошим знатоком книг, автором нескольких статей в еврейских газетах. В доме часто говорили о Бокле, Бюхнере, цитировали Писарева. Один из братьев — еврейский писатель Моисей Айзман,владевший в Николаеве книжной лавкой и читальней и одно время редактировавший местную либеральную газету «Южанин».

Давид Яковлевич окончил Николаевское реальное училище (1886), учился в Одесской рисовальной школе, с 1896 года в Парижской высшей школе изобразительных искусств. По возвращении в Россию, не имея постоянного «права на жительство», скитался, а для пребывания в Петербурге использовал фиктивный патент приказчика. В 1907 году уехал в Италию, два года спустя вернулся в Россию.

Похоронен на Казанском кладбище в Детском Селе.

Творчество

С конца 1880-х годов печатал очерки и рассказы в газете «Южанин» и «Одесском вестнике». Подлинным дебютом считал очерк «Немножечко в сторону» («Русское богатство», 1901, № 5) о судьбе типичного еврейского идеалиста. Первый сборник «Чёрные дни» вышел в 1904 году (издательство «Русское богатство», СПб.).

В период 1905—1907 годов примыкал к писателям-реалистам, связанным со сборниками «Знание». Часто обращался к общерусской, нееврейской тематике. Однако внимание Айзмана привлекала прежде всего еврейская среда; его повести и рассказы: «Ледоход», «Чёрные дни» (1904), «Кровавый разлив» (1908), «Враги», «Светлый бог» и другие — беллетристическая интерпретация так называемого «еврейского вопроса» (бесправное положение евреев в Российской империи, их взаимоотношения с окружающим населением и т. д.), выдержанная в либерально-народническом духе.

Обычный герой его произведений — ассимилированный еврей-интеллигент в непростых отношениях и с еврейской, и с русской средой. Специфически айзмановским считается характерный образ русского еврея в эмиграции, страдающего от ностальгии и мечтающего о возвращении на родину.

Айзман по ряду признаков был близок к группе писателей (самым ярким её представителем является С. Юшкевич), которая разрабатывала условный «русско-еврейский» стиль, стремясь оттенить строй еврейской речи. Он мастерски воспроизводил русскую речь полуобразованного, ещё не вполне освоившегося в русской языковой среде еврея. Критики называли Айзмана «специалистом по еврейскому вопросу» и «еврейским Чеховым».

Автор трагедии «Терновый куст» (1905), пьесы «Жёны» (1906), пьесы-сказки «Светлый бог» (1914), комедии «Консул Гранат» (1923).

Сочинения

• Айзман Д. Я. Собрание сочинений. Т. 1—8. — СПб.—М., 1911—1919.
• Айзман Д. Я. Редактор Солнцев. Сборник рассказов. — Л., 1926.
• Собр. сочинений Айзман в 7 тт. (изд. «Просвещение», продолжено изд. «Жизнь и знание», СПб., 1911—1916).
• [www.eleven.co.il/article/10107 Айзман Давид] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [az.lib.ru/a/ajzman_d_j/ Сочинения Айзмана на сайте Lib.ru: Классика]

Литература, ссылки

• [slovari.yandex.ru/dict/litenc/article/le1/le1-6544.htm Айзман, Давид Яковлевич] — статья из Литературной энциклопедии 1929—1939
• Максимович А., М. Горький и Д. Я. Айзман, в книге: М. Горький. Материалы и исследования, т. 2, М.—Л., 1936.
• История русской литературы конца XIX — начала XX веков.
• Библиографический указатель. — М.—Л., 1963.
• Клейнборт Л. Без иллюзий. «Образование». XI. 1904.
• Кранихфельд Вл., Давид Яковлевич Айзман. «Современный мир». IX. 1913.
• Горнфельд Айзман: статья в «Еврейской энциклопедии». I.
• Русские писатели. 1800—1917: Биографический словарь / Гл. ред. П. А. Николаев. Т. 1: А—Г. — М.: 1992. — С. 26—27.
• Hetényi, Zsuzsa, David Aizman. In: In a Maelstrom. The History of Russian-Jewish Prose 1860 — 1940. New York—Budapest, 2008, 139—149.

Отрывок, характеризующий Айзман, Давид Яковлевич

«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]