Аландская экспедиция (1918)

Аландская экспедиция (швед. Ålandsexpeditionen, 22 февраля — 16 мая 1918) — оккупация Аландских островов Швецией во время Гражданской войны в Финляндии.

Предыстория

До Первой мировой войны Аландские острова входили в состав Российской империи, на них имелись береговые укрепления и размещались военные гарнизоны. В 1917 году в России произошла Октябрьская революция, а 6 декабря 1917 года состоялось провозглашение независимости Финляндии. Уже в январе 1918 года в Финляндии началась гражданская война.

В начале февраля в городе Усикаупунки (неподалёку от Турку) собрался большой отряд шюцкоровцев (порядка 600 человек). Из-за нехватки оружия и плохого знания обстановки они не смогли пробиться к белым в Похьойс-Сатакунта, и командиры решили переправить отряд на Аландские острова, где можно было разоружить русские войска, погрузиться на суда и отправиться на север. В расчёте на то, что в результате действий шюцкора на Аландских островах вспыхнет народное восстание, находящиеся в Стокгольме финны начали собирать оружие и снаряжение, чтобы перебросить его усикаупункискому шюцкору.

Ход событий

13 февраля шюцкоровцы под командованием капитана Фабрициуса высадились на Аландах и быстро разоружили как отдельные русские части, так и несколько гарнизонов береговых укреплений. Из Стокгольма на Аланды вышел зафрахтованный финнами пароход «Херо» с добровольцами, оружием и боеприпасами. Однако в самом начале пути пароход был остановлен шведскими властями, так как правительство Швеции решило отправить на Аландские острова свой собственный экспедиционный корпус «для пресечения насилия над жителями».

15 февраля около Эккерё встали на якорь три шведских военных судна. Шведский офицер высадился на берег, чтобы убедить обе противоборствующие стороны покинуть Аландские острова. Оказалось, что к этому моменту между шюцкором и русскими войсками было заключено перемирие для обмена военнопленными; в свете новых обстоятельств перемирие было продлено.

Вскоре белофинны получили сообщение, что из Турку в сторону островов направился ледокол «Муртая» с красногвардейцами на борту. Капитан Фабрициус посчитал соглашение нарушенным, и 17 февраля шюцкор атаковал гарнизон в Годбю, вынудив русскую часть сложить оружие. 19 февраля шюцкоровцам удалось отбить атаку красногвардейцев и русских частей, прибывших из Турку.

В Стокгольме посчитали эти события агрессией против населения Аландских островов и начали оказывать сильное давление на шюцкоровцев. Не имея связи со Ставкой, капитан Фабрициус, получив от шведов ложную информацию, 21 февраля подписал «договор о сотрудничестве», в соответствии с которым шюцкоровцы должны были сдать шведам всё оружие, покинуть Аландские острова, добраться на шведских кораблях до Стокгольма и вернуться в Финляндию через Хапаранда, где шюцкор мог бы получить своё оружие обратно. Русские также должны были покинуть Аландские острова, но имели на это 5 недель, при этом им предоставлялась возможность перебросить в Турку военные склады.

22 февраля на Аландских островах высадился шведский оккупационный корпус.

Итоги и последствия

Вскоре началась германская интервенция в Финляндию, и 5 марта на Аландских островах высадились передовые германские части, разоружившие последние остававшиеся там русские войска. У шведов исчезла причина для присутствия на островах, но они и не думали выводить войска. Для подтверждения того, что Аландские острова остаются в составе Финляндии, Маннергейм отправил туда в качестве военного губернатора полковника фон Бонсдорфа.

Шведские войска покинули Аландские острова 16 мая 1918 года.

Источники

• К. Г. Маннергейм «Мемуары» — Москва: «Вагриус», 1999. ISBN 5-264-00049-2

Отрывок, характеризующий Аландская экспедиция (1918)

– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.