Арапов, Пётр Иванович

Пётр Иванович Арапов
Дата рождения	12 (24) февраля 1871(1871-02-24)
Дата смерти	21 января 1930(1930-01-21) (58 лет)
Место смерти	Гатчина
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Гвардейская кавалерия
Годы службы	1888—1917
Звание	Генерал-лейтенант
Сражения/войны	Первая мировая война
Награды и премии	ГО 3-й ст. 2-й ст. 3-й ст. 2-й ст. 3-й ст.

Пётр Ива́нович Ара́пов (12 (24) февраля 1871 — 21 января 1930, Гатчина) — русский генерал, герой Первой мировой войны.

Биография

Православный. Из дворян.

Сын генерал-лейтенанта Ивана Андреевича Арапова (1844—1913) и Александры Петровны Ланской (1845—1919).

Окончил Пажеский корпус (1890) по 1-му разряду, выпущен из камер-пажей в корнеты Кавалергардского полка.

Чины: поручик (1894), штабс-ротмистр (1900), ротмистр (1902), полковник (1906), флигель-адъютант (1908), генерал-майор (за отличие, 1912) с зачислением в Свиту, генерал-лейтенант (за отличие, 1917).

Командовал: эскадроном Кавалергардского полка, 2-м лейб-драгунским Псковским полком (1910—1912), лейб-гвардии Кирасирским Её величества полком (1912—1914).

В августе 1914 возглавлял свой полк в походе в Восточную Пруссию. Затем командовал 2-й бригадой 2-й гвардейской кавалерийской дивизии (1914—1915), 2-й (1915) и 1-й (1915—1916) бригадами 1-й гвардейской кавалерийской дивизии. С июня 1916 года командовал 3-й гвардейской кавалерийской дивизией. Был награждён Георгиевским оружием

За то, что с 21-го по 29 ноября 1914 г. в боях у д. Гомолин, будучи начальником боевого участка и находясь в боевой линии, упорно оборонял вверенный ему участок сначала с 10-ю эскадронами и одной конной батареей, а потом с присоединенным одним батальоном N. пехотного полка. Он отбил все настойчивые повторные атаки значительно превосходящих сил противника и не уступил своей позиции до смены.

В сентября 1918 года, во время Красного террора, был взят в заложники, но отпущен. Эмигрировал, затем вернулся в СССР.

Умер в 1930 году в Гатчине. Похоронен на гатчинском Новом кладбище.

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. (1903);
• Орден Святой Анны 3-й ст. (1905);
• Орден Святого Станислава 2-й ст. (1908);
• Орден Святой Анны 2-й ст. (1911);
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (1913) с мечами (1915);
• Георгиевское оружие (ВП 05.05.1915).

Семья

Был женат на Александре Андреевне, урожденной баронессе Майдель (1880—1944). Их дети:

• Мария (1900—1985)
• Иван (1906—1941)
• Александра (1911—1919)

Воспоминания современников

Князь Владимир Сергеевич Трубецкой, служивший в Кирасирском полку, описал Петра Ивановича в своих «Записках кирасира»:

Командиром полка в то время был только что назначен вместо анекдотического Бернова новый бравый свитский генерал Петр Иванович Арапов — хороший и понимающий своё дело начальник, большой барин, отличный кавалерист, страстный любитель и тонкий знаток лошадей. На потрясающей огненной кобыле галопом подъезжал он к полку, встречавшему своего командира бряцанием обнажаемого оружия и звуками полкового марша, играть который полагалось при встречах больших начальников. Барским голосом здоровался Арапов поочередно с каждым эскадроном, бросая на ходу короткие начальнические замечания, вроде: «Корнет такой-то, возьмите свою лошадь в шенкеля!», или «Ротмистр такой-то, как у вас выровнен четвертый взвод?!» С каждым эскадроном генерал здоровался по-разному. Для каждого эскадрона у него были особые интонации голоса: «Здорово молодцы эскадрона Ея Величества!», бросал он грубым баритоном. «Здорово, второй!» — выкрикивал он особенно отрывисто и небрежно. «Здорово молодцы штандартного!» — чеканил он уже совсем иным макаром, как бы тенорком, и, наконец: «Здор-р-р-рово чет-вер-р-р-тый!» — рявкал он раскатисто и громоподобно, видимо, находя в этом разнообразии приветствий особый, чисто строевой шик и, несомненно, удовольствие. Генерал был мужчина плотный, круглолицый, имел изломанный короткий нос — результат давнишнего падения с коня. Он носил коротко подстриженные седеющие усики и имел привычку осанисто подбочениваться. Генерал был великолепен и, по-видимому, это сознавал.

Источники

• Волков С.В. Офицеры российской гвардии: Опыт мартиролога М.: Русский путь, 2002. С. 43.
• Волков, С.В. [books.google.com/books?id=Y6ctAQAAIAAJ Генералитет Российской империи: энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II]. — М.: Центрполиграф, 2009. — Т. I. А—К. — С. 70. — ISBN 978-5-9524-4166-8.

• Фрейман О. Р. Пажи за 183 года (1711—1984). Биографии бывших пажей с портретами. Фридрихсгамн, 1894. С. 735

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=890 Арапов, Пётр Иванович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [www.regiment.ru/bio/A/631.htm Арапов Петр Иванович]

Отрывок, характеризующий Арапов, Пётр Иванович

Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.