Арвеладзе, Реваз Юстинович

Реваз Арвеладзе
Общая информация
Родился
Гражданство
Рост	182 см
Вес	75 кг
Позиция	полузащитник, нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1988	Металлург (Рустави)	6 (0)
1988	МЦОП Локомотив	12 (1)
1989	Динамо (Тбилиси)	0 (0)
1990	Мартве	25 (18)
1991—1993	Иберия/Динамо	68 (25)
1994	Кёльн	7 (1)
1994	Динамо (Тбилиси)	8 (0)
1994—1995	Теннис-Боруссия	4 (0)
1995—1996	Хомбург	24 (11)
1996—1997	Мехелен	25 (4)
1997—1998	Хомбург	21 (8)
1998—1999	Динамо (Тбилиси)	8 (4)
1999—2000	Рот-Вайсс (Оберхаузен)	2 (0)
Национальная сборная**
1992—2000	Грузия	11 (0)
Тренерская карьера
2000—2001	Динамо (Тбилиси)
2003	Грузия (мол.)
2003	Локомотив (Тбилиси)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Рева́з Юсти́нович Арвела́дзе (груз. რევაზ არველაძე; 15 сентября 1969, Тбилиси, Грузинская ССР, СССР) — грузинский футболист, полузащитник. С 2009 до 2015 года являлся генеральным секретарём Федерации Футбола Грузии.

Карьера

Профессиональную карьеру начал в клубе 2-й лиги «Металлург» Рустави. В 1989 играл в дубле тбилисского «Динамо», забил 2 мяча.

После выхода грузинских команд из чемпионата СССР по футболу играл в чемпионате Грузии по футболу. Сначала за клуб «Мартве», а с 1991 — снова за «Динамо» Тбилиси.

Весной 1994 играл в бундеслиге за «Кёльн». В «Кельне» оказался после турне «Динамо» Тбилиси по Германии, где ярко проявил себя. Контракт был подписан в январе 1994 до конца сезона 1993/94, стоимость приобретения — 250 тыс. марок.

Летом 1994 вернулся в Грузию, откуда довольно скоро перебрался обратно в Германию, но уже в клуб оберлиги «Теннис Боруссия».

В сезоне 1996/97 играл в чемпионате Бельгии за «Мехелен».

Затем играл в клубах немецкой оберлиги «Хомбург» и «Рот-Вайсс» Оберхаузен.

В 2000 году стал самым молодым в истории тренером тбилисского «Динамо». В марте 2001 года стал президентом клуба. Однако уже в октябре покинул пост по собственному желанию в связи со сменой руководства клуба.

В 2003 — старший тренер олимпийской молодежной сборной Грузии и главный тренер «Локомотива» Тбилиси.

В 2004 избран вице-президентом Федерации Футбола Грузии.

С 2009 — генеральный секретарь Федерации Футбола Грузии, в июле 2011 переизбран на этот пост

Личная жизнь

Братья Реваза Шота и Арчил также футболисты. Младший сын, Вахтанг (Вато) профессионально занимается футболом.

Дядей братьям Арвеладзе приходится Вахтанг Кикабидзе, тетей — Кети Долидзе.

Ссылки

• [www.legioner.kulichki.com/index.php?id=11&lang=ru&player=85 Статистика на legioner.kulichki.com]
• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=14882 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)

Отрывок, характеризующий Арвеладзе, Реваз Юстинович

Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.