Государство Ильдегизидов
| Государство Ильдегизидов | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| Столица | Нахичевань[1], Тебриз, Ардебиль и Хамадан. | |||
| Религия | Ислам | |||
| Площадь | на севере, Иранский Азербайджан и Арран[1], а на западе Персии — Персидский Эрак, Исфахан и Рей | |||
| Династия | Ильдегизиды | |||
| ← Великая Сельджукская империя | ||||
Государство Ильдегизидов[2][3][4][5] — историческое государство, существовавшее с 1136 по 1225 годы[1] в области Азербайджан на северо-западе Ирана и охватывавший также часть Аррана.
С ослаблением Сельджукской державы, в её пределах стали возникать самостоятельные государства, одним из которых являлось государство во главе с династией атабеков кыпчакского происхождения Ильдегизидов[6], носивших титул «великих атабеков Азербайджана»[1]. Это государство существовало около 90 лет, и было разгромлено тюркским хорезмшахом Джелал ад-Дином, который чуть позже сам стал жертвой монгольских завоевателей. Столицей Государства Ильдегизидов были Нахичевань[7], Тебриз, Ардебиль и Хамадан (в 1175).
Содержание
История
С 1092 года, после смерти Низам аль-Мулька и Мелик-шаха, сельджукское государство стало разлагаться. С запада наступали крестоносцы; в Аламуте, на берегах Каспийского моря (1090), в Сирии и в Ливане (1102, 1126 и 1140) утвердилась исмаилитская секта ассасинов, более полутораста лет державшая в страхе всю Переднюю Азию.
Среди членов султанской семьи, их атабеков (опекунов) и наместников отдельных областей происходили кровавые междоусобия. Вследствие этого из рук сельджукской династии начали ускользать её владения, прежде всего — неперсидские, Сирия и Месопотамия. Малая Азия образовала особое сельджукское Конийский султанат; даже багдадский халиф стал делаться более самостоятельным и обнаруживать притязания на Мидию. Жизнь западных и восточных персидских земель сложилась неодинаково.
На западе Ирана только в Кермане потомки Кавурда, брата Алп-Арслана, пользовались самостоятельностью (до 1198 г.); члены главной сельджукской линии подпали под власть атабеков, и даже такие энергичные султаны, как третий сын Мелик-шаха, Мохаммед (1105—1118), и Масуд (1134—1152) не могли укротить своих могущественных эмиров.
При последнем султане пяти атабекам удалось сделать свою атабекскую власть наследственной. В Мосуле утвердилась династия Зенгидов (с 1127 г.), которая играла большую роль в Сирии во время крестовых походов, пока Салах ад-Дин в 1186 г. не лишил её значения; в Фарсе туркоман Сонкор основал династию Салгаридов (1148—1162), его военачальник, курд Абу-Тахир Мохаммед — династию атабеков Луристана (обыкновенно насчитывают даже две луристанские династии), продержавшуюся до XIV в. Опекунство над султанами присвоила себе основанная в Гяндже] кипчаком Ильдегизом (1140—1172) и его сыном Мохаммедом Джахан Пехлеваном (1172—1186 — с его приходом к власти правящая династия стала называться династией Ильденизов-Пехлеванидов) династия: она владела на севере, кроме Азербайджана и Аррана, Арменией, а на востоке Персии — Аджемским Ираком с Исфаханом и Реем, где пребывали иракские сельджукиды.
Преемник Пехливана Кызыл-Арслан, не довольствуясь званием атабека, отнял всякую власть у последнего иракского султана-сельджука Тогрула III (1177—1194) и сам принял от халифа титул султана (1191)), став таким образом правителем всего Иракского Сельджукского султаната . Через некоторое время он был убит, вероятно — ассасинами. В 1194 г. Тогрул III погиб в борьбе с усилившимся хорезмским шахом Текешем, и с ним угасла династия сельджуков в Ираке. Через 30 лет внук Текеша Джелаледдин, вытесненный монголами из своих владений, покончил с самой династией Ильденизов, продолжавшей править Азербайджаном и Арраном, последние представители которой сделались такими же ничтожными игрушками в руках своих рабов-мамлюков, как некогда сельджукиды — в руках Ильдениза.
Распад Атабеков Азербайджана начался уже с 1220 года. Народ пережил великое потрясение. Разрушив государство Хорезмшахов, монголы перешли через Иран и вторглись в Государство Ильденизидов. Во главе 30-тысячного монгольского войска стояли прославленные полководцы Чингизхана Джебе Нойон и Субутай Багадур. Пройдя через области Рей,Хамадан, войско вышло к границам Ирака а и направились на север. Ибн аль-Джибал писал «Потом пришли в области Азербайджан и Арран и в течение года подвергал их невиданным разрушениям, уничтожив большинство населения. Покончив с Азербайджаном и Арраном, направились в Дербент и разрушили всё кроме крепости, в которой жил местный Владыка». После захвата зимой 1220 года Ардебиля монголы пытались ворваться в Тебриз. Атабек Узбек не стал выступать против них, уклонившись от столкновения. Вечно беззаботный Узбек не отправил гонца к монголам, заключил с ними мир, одарил деньгами, лошадьми, одеждой и скотом. Отсюда монголы отправились зимовать на Мугань, «где холода мало, а пастбищ много».
Правители (Атабеки)
- Атабек Шамседдин Ильдениз (1140—1172)
- Атабек Мухаммед Джахан Пехлеван (1172—1186)
- Атабек Гызыл Арслан (1186—1191)
- Атабек Абубакр (1191—1210)
- Атабек Узбек (1210—1225)
Известные деятели искусства в государстве
В период Ильдегизидов в регионе процветала персидская культура[8][9] и литература[9], основным языком был персидский[9].
- Низами Гянджеви — классик персидской поэзии
- Мехсети Гянджеви — персидская поэтесса
- Абу-ль-Ала Гянджеви — персидский поэт
- Муджиреддин Бейлагани — персидский поэт
- Аджеми Нахчивани — мусульманский архитектор
- Амираддин Нахчивани — архитектор
- Джамаладдин Нахчивани — архитектор
Напишите отзыв о статье "Государство Ильдегизидов"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Encyclopaedia Iranica. K. A. Luther «[www.iranica.com/articles/atabakan-e-adarbayjan Atabakan-e Adarbayjan]»
- ↑ The Cambridge History of Iran. Том 5, страница 177: Оригинальный текст (англ.)
In this fashion Arslan was installed at Hamadan in 556/1161 as nominal sultan. He remained under the tutelage of Eldigiiz, who took the title of Atabeg al-A'zam ("Supreme Atabeg") and his vizier was Shihab al-Din Muhammad Nishapuri, formerly minister to Inanch-Sonqur of Ray. Arslan now married Muhammad's widow, the Khatun-i Kirmani. This succession was nevertheless disputed. Inanch of Ray was temporarily mollified by the marriage of his daughter to Pahlavan b. Eldigiiz, but the caliph refused to recognize Arslan as sultan, fearing the constitution of a powerful Saljuq-Eldigiizid state in western Iran.
- ↑ The Encyclopaedia of Islam. Том 8 «NED-SAM», страница 944: Оригинальный текст (англ.)
During his six years or so as sultan, Muhammad (II) tried energetically to restore the Saldjuk position in 'lrak, defeating his uncle and rival Sulayman Shah and besieging Baghdad (551-2/1157) before illness and death overtook him with his task inaccomplished. The Turkish commanders were at variance over the choice of a successor, for the prestige of the Saldjuk name still demanded a Saldjuk prince as nominal supreme ruler in western Persia. In 556/1161 Eldigiiz's candidate Arslan b. Toghril was installed in the capital Hamadhan, but the caliph al-Mustandjid [q.v.] refused to recognise him as sultan, fearing the constituting of a powerful Saldjuk-Eldigiizid state which would once again reduce caliphal power.
- ↑ Государство Ильдегизидов на [bse.sci-lib.com/pictures/04/18/241288271.jpg карте региона в начале XIII века] из Большой советской энциклопедии
- ↑ Государство Ильдегизидов на [mruwg.mfrwczdfnvuwgltsou.cmle.ru/pictures/sie/grssr_3.jpg карте региона в конце XII—начале XIII в.] из Советской исторической энциклопедии
- ↑ Энциклопедия Британника. Статья: [www.britannica.com/topic/Eldeguzid-dynasty Eldegüzid dynasty]: Оригинальный текст (англ.)
Eldegüzid dynasty, also spelled Ildigüzid, Ildegüzid, Ildegizid, or Ildenizid, (1137–1225), Iranian atabeg dynasty of Turkish origin that ruled in Azerbaijan and Arrān (areas now in Iran and Azerbaijan).
- ↑ Encyclopaedia Iranica. K. A. Luther «[www.iranica.com/articles/atabakan-e-adarbayjan Atabakan-e Adarbayjan]»: Оригинальный текст (англ.)
Sources such as Ḥosaynī’s Aḵbār (p. 181 and passim) make it clear that members of the family always considered Naḵǰavān their home base.
- ↑ C.E. Bosworth, «Ildenizids or Eldiguzids», Encyclopaedia of Islam, Edited by P.J. Bearman, Th. Bianquis, C.E. Bosworth, E. van Donzel and W.P. Heinrichs et al., Encyclopædia of Islam, 2nd Edition., 12 vols. with indexes and etc., Leiden: E. J. Brill, 1960—2005. Vol 3. pp 1110—111. Excerpt 2Оригинальный текст (англ.)
The Turkish Ildenizids shared to the full in the Perso-Islamic civilization
- ↑ 1 2 3 Peter J. Chelkowski, «Mirror of the Invisible World», New York: Metropolitan Museum of Art, 1975. pp 2Оригинальный текст (англ.)
During the last quarter of the twelfth century, when Nizami began his Khamseh, Seljuq supremacy was on the decline and political unrest and social ferments were increasing. However, Persian culture characteristically flourished when political power was diffused rather than centralized, and so Persian remained the primary language, Persian civil servants were in great demand, Persian merchants were successful, and princedoms continued to vie for the service of Persian poets. This was especially true in Ganjeh, the Caucasian outpost town where Nizami lived.
См. также
Литература
- Гумилев Л. Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М., Айрис-пресс, 2003, 384 с.
- Хасан Ибрагим, Хасан. История Ислама (на турецком языке). (İslam tarihi, İstanbul, 1985).
- Antoine Constant. L’Azerbaïdjan, KARTHALA Editions, 2002, ISBN 2-84586-144-3, p. 96
- Houtsma, M. T. E.J. Brill’s First Encyclopaedia of Islam, 1913—1936, BRILL, 1987, ISBN 90-04-08265-4, p. 1053.
- Hodgson, Marshall G.S. The Venture of Islam: Conscience and History in a World Civilization, University of Chicago Press, 1974, ISBN 0-226-47693-6, p. 260.
- Caroun.com: Literature: Seljuk & Atabakan Azerbaijan eras [www.caroun.com/Literature/Iran/00-WritersContents/04-Seljuk.html]
- Clifford Edmund Bosworth, The New Islamic Dynasties: A Chronological and Genealogical Manual, Columbia University Press, 1996, С. 199.
Отрывок, характеризующий Государство Ильдегизидов
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
