Атрыганьев, Николай Алексеевич
| Николай Алексеевич Атрыганьев | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Подданство: |
|
 Работы на Викискладе | |
Николай Алексеевич Атрыганьев (1823—1891) — русский художник—пейзажист, почётный вольный общник Императорской Академия художеств[1].
Жизнь и творчество
Учился в Институте инженеров путей сообщения, где воспитывались его братья, Атрыганьев поступил на военную службу, где в вольном казачьем полку на Кавказе дослужился до должности адъютанта при наказном атамане (1845—1848).
Выйдя в отставку по состоянию здоровья, Николай Алексеевич Атрыганьев полностью отдался живописи, которой увлекался с юных лет. Обучаясь под руководством профессора Николая Егоровича Сверчкова и академика Егора Егоровича Мейера (до 1855 года), а по возвращении из своего черниговского имения, где он должен был провести несколько лет для поправки расстроенного здоровья, у профессора Арсения Ивановича Мещерского (с 1872 года).
Делая немалые успехи, Атрыганьев стал выставлять свои зимние, вечерние, осенние и иные виды, часто из Могилевской губернии или окрестностей Санкт-Петербурга, в Академии Художеств с 1882 года. За некоторые из них в 1886 году получил звание почётного вольного общника[2].
Напишите отзыв о статье "Атрыганьев, Николай Алексеевич"
Примечания
- ↑ Атрыганьев // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
Отрывок, характеризующий Атрыганьев, Николай Алексеевич
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
