Баджи-рао I
Баджи-рао I<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1720 — 1740 | |||
| Предшественник: | Баладжи | ||
| Преемник: | Баладжи Баджи-рао | ||
| Вероисповедание: | Индуизм | ||
| Рождение: | 18 августа 1700 | ||
| Смерть: | 28 апреля 1740 (39 лет) | ||
| Род: | Бхат | ||
| Отец: | Баладжи Вишванатх Бхат | ||
| Дети: | Баладжи Баджи-рао Рагхунатх-рао Шамшер-бахадур | ||
Баллал Баладжи Бхат (маратх. बल्लाळ बाळाजी भट, 18 августа 1700 — 28 апреля 1740), также известный как Баджи-рао — пешва (глава правительства) государства маратхов из семьи Бхат.
Биография
Баджи-рао был сыном Баладжи — первого пешвы из семьи Бхат. Баладжи стал пешвой после того, как помог правителю Шахуджи в труднейшей ситуации, и впоследствии привёл государство маратхов к величию, поэтому правитель Шахуджи хорошо знал его семью, и когда в 1720 году Баладжи скончался, то Шахуджи новым пешвой назначил его 20-летнего сына Баджи-рао, отодвинув в сторону всех прочих претендентов на этот пост.
Баджи-рао осознал, что Империя Великих Моголов уже не является внутренне прочной, и повёл войска маратхов за пределы Деканского плоскогорья. Считается, что он провёл 41 битву, и ни одной не проиграл. При нём такие известные маратхские кланы, как Гаеквад, Шинде, Холкар переселились за пределы традиционной маратхской территории и, осев на новых землях, стали собирать там маратхский налог «чаух» («маратхскую четвертину»).
В 1728 году Баджи-рао перевёл административную столицу маратхского государства из Сатары в Пуну, которая с тех пор стала резиденцией пешв.
В 1732 году скончался старый союзник маратхов — Чхатрасал, который ещё в 1670-х годах восстал против моголов и создал независимое княжество в Бунделкханде. По его завещанию, треть его владений отошла пешве.
Семья и дети
Баджи-рао был женат на Кашибай, от которой у него родились два сына, впоследствии также ставшие пешвами.
Впоследствии Баджи-рао женился на Мастани, которая была дочерью Чхатрасала от жены-мусульманки, и у них родился сын. При рождении сына назвали Кришна-рао, однако брамины отказались признавать его индусом из-за мусульманских предков, поэтому Баджи-рао пришлось записать сына мусульманином и дать ему имя Шамшер-бахадур. Шамшер-бахадур стал известным воином, и в 27-летнем возрасте погиб в битве при Панипате, а его сын Али-бахадур унаследовал владения Баджи-рао в Бунделкханде.
|
||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Баджи-рао I"
Отрывок, характеризующий Баджи-рао I
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
