Березович, Елена Львовна

Елена Львовна Березович
Место рождения:	Свердловск
Научная сфера:	этнолингвистика, ономастика, диалектология
Место работы:	Уральский федеральный университет, ИРЯ РАН
Учёная степень:	доктор филологических наук
Учёное звание:	профессор, член-корреспондент РАН
Альма-матер:	Уральский государственный университет
Научный руководитель:	А. К. Матвеев, М. Э. Рут

Еле́на Льво́вна Березо́вич (род. 1966) — российский лингвист, доктор филологических наук, профессор РАН (2015), член-корреспондент РАН (2016), профессор Уральского федерального университета.

Биография

Родилась в семье инженера Льва Ароновича Березовича (род. 1925, Николаев). Выпускница филологического факультета УрГУ (1988). Ученица члена-корреспондента РАН, профессора А. К. Матвеева. С 1986 года работает на кафедре русского языка и общего языкознания УрГУ, сначала лаборантом, учёным секретарём топонимической лаборатории, с 1991 года ведёт преподавательскую работу (ассистент, доцент, с 2001 года — профессор той же кафедры).

В 1992 году защитила кандидатскую диссертацию «Семантические микросистемы в русской топонимии», в 1999 году — докторскую диссертацию «Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте». Профессор РАН (2015). 28 октября 2016 года избрана членом-корреспондентом РАН по Отделению историко-филологических наук.

В 2006—2014 годах — по совместительству ведущий научный сотрудник Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН.

Принадлежит к Уральской ономастической школе, является организатором Уральской этнолингвистической школы.

Научная деятельность

Е. Л. Березович — известный специалист в области русской и славянской этнолингвистики, ономастики, диалектной лексикологии, этимологии и семантической реконструкции, автор более 300 научных и научно-методических работ, среди которых шесть монографий (в том числе «Топонимия Русского Севера: Этнолингвистические исследования», «Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте», «Язык и традиционная культура: Этнолингвистические исследования», «Русская лексика на общеславянском фоне: Семантико-мотивационная реконструкция»), авторский «Этимологический словарь русского языка для школьников», «Словарь говоров Русского Севера» (в составе авторского коллектива), около 170 статей, опубликованных в научных сборниках и журналах России, Австрии, Польши, Чешской Республики, Болгарии, Сербии, Словении, Белоруссии, Украины, Франции, Америки. Является членом президиума комиссии по этнолингвистике при Международном комитете славистов, членом комиссий по диалектологии и ономастике при МКС.

Е. Л. Березович — руководитель учебно-научного комплекса «Русский ономастикон» (ИРЯ РАН — УрФУ), а также информационного центра «Русская диалектология» (ИРЯ РАН).

После смерти А. К. Матвеева в 2010 году стала главным редактором журнала «Вопросы ономастики», издаваемого ИРЯ РАН и УрФУ. Член авторского коллектива и редколлегии «Словаря говоров Русского Севера». Член редакции журнала «Etnolingwistyka» (Польша, Люблин), член редакционных советов журналов «Acta onomastica» (Чешская Республика, Прага), «Onomastica» (Польша, Краков). Член двух специализированных советов по защите докторских диссертаций при Уральском федеральном университете.

С 2001 г. начальник Топонимической экспедиции Уральского университета, участвовала в 45 полевых выездах на Русский Север, Средний Урал, в Западную Сибирь и др.

Выступала с докладами на нескольких десятках международных научных конференций в Екатеринбурге, Москве, Вене, Петрозаводске, Сыктывкаре, Париже, Люблине, Варшаве, Кракове, Праге, Брно, Белграде, Любляне, Охриде, Минске, Киеве, Житомире, и др. Лектор международных научных школ (Варшава, Москва, Переславль-Залесский, Псков).

Под руководством Е. Л. Березович защищено 13 кандидатских диссертаций (Н. В. Галинова, И. В. Родионова, Л. А. Феоктистова, Т. В. Леонтьева, М. А. Еремина, Ю. А. Кривощапова, К. В. Пьянкова, Е. В. Шабалина, О. В. Атрошенко, А. А. Макарова, А. В. Тихомирова, А. А. Едалина, Е. Д. Бондаренко), а также 1 докторская (Т. В. Леонтьева).

Основные труды

• Березович Е. Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте: дис. … д-ра филол. наук / Е. Л. Березович; Урал. гос. ун-т. Екатеринбург, 1998. 461 с.
• Березович Е. Л. Топонимия Русского Севера: Этнолингвистические исследования. — Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1998. — 338 с.
• Березович Е. Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте. — Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2000. — 532 с.
• Березович Е. Л. Этимологический словарь русского языка для школьников: Учеб. пособие. — Екатеринбург, 2000.
• Березович Е. Л. Язык и традиционная культура: Этнолингвистические исследования. — М.: Индрик, 2007. — 600 с. — (Традиционная духовная культура славян. Современные исследования). — ISBN 978-5-85759-419-3. (в пер.)
• Березович Е. Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте: Пространство и человек. — Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Либроком, 2009. — 328 с. — ISBN 978-5-397-00101-4. (испр. переиздание части монографии 2000 г.).
• Березович Е. Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте: Мифопоэтический образ пространства. — Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: КомКнига, 2010. — 240 с. — ISBN 978-5-484-01166-7. (испр. и существенно расширенное переиздание части монографии 2000 г.).
• Березович Е. Л., Галинова Н. В. Этимологический словарь русского языка для школьников. 7-11 классы: Учеб. пособие. — М.: АСТ-Пресс Книга, 2011. — 304 с. — (Словари XXI века). — 7000 экз. — ISBN 978-5-462-01015-6. (в пер.)
• Березович Е. Л. Русская лексика на общеславянском фоне: семантико-мотивационная реконструкция. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2014. 488 с.

Ссылки

• [www.e-fl.ru/kaf-rjoj.html/ Кафедра русского языка и общего языкознания УрГУ]
• [virlib.eunnet.net/USUbio/?base=mag&id=0606/ УрГУ в биографиях: Е. Л. Березович]
• [urfu.academia.edu/ElenaBerezovich/Papers Публикации Е. Л. Березович на сайте Academia.edu]
• [www.ruthenia.ru/folklore/publications.htm/ Публикации Е. Л. Березович на сайте «Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика»]
• [elar.urfu.ru/browse?type=author&order=ASC&rpp=20&value=%D0%91%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%2C+%D0%95.+%D0%9B. Публикации] Е. Л. Березович в электронном архиве Уральского федерального университета  (Проверено 19 июля 2013)

Отрывок, характеризующий Березович, Елена Львовна

Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.