Сражение у Неервиндена (1693)

Сражение у Неервиндена (у Ландена)
Основной конфликт: Война Аугсбургской лиги
Дата	29 июля 1693 года
Место	Неервинден
Итог	победа Франции
Противники
Франция Франция Англия Англия Соединённые провинции
Командующие
Маршал Люксембург Вильгельм III Оранский
Силы сторон
75 000 50 000
Потери
9 000 19 000

Сражение у Неервиндена или у Ландена (фр. bataille de Neerwinden ou de Landen) — сражение состоявшееся 29 июля 1693 года во время войны Аугсбургской лиги между Французской армией маршала Люксембурга и союзной армией под командованием принца Вильгельма Оранского. Сражение окончилось победой французов.

История

В начале лета армия принца Вильгельма Оранского стояла около Лувена, имея базой Брюссель. Когда недавно прибывший с Пиренеев герцог де Ноайль начал наступление восточнее, на Льеж — Вильгельм немедленно отреагировал, выслав за ним 20-тысячный отряд (13 батальонов и 25 эскадронов) под командованием вюртембергского принца. Теперь французский маршал имел превосходство в силах и не преминул атаковать ослабленного противника. Сражение произошло 29 июля около Неервиндена. Принц Оранский (около 50 тысяч: 58 батальонов, 117 эскадронов и 80 орудий) успел компенсировать некоторую слабость армии усилением своей позицию на плато Сен-Круа, прикрываемой с флангов ручьями, трехкилометровой линией полевых укреплений по фронту — от селения Неервинден на правом фланге до селений Ротсдорф и Неерланден, упиравшихся в Ланденский ручей, на лево. Правый фланг составляли баварцы во главе со своим курфюрстом, ганноверцы и бранденбуржцы обороняли усиленное частым палисадом селение Леер левее баварцев, в резерве было оставлено три английских батальона.

Плохая погода и неудачно организованное движение колонн не позволили французам захватить противника врасплох — что дало принцу Оранскому возможность успеть закончить сооружение полевых укреплений и отправить в глубокий тыл. Только 28 июля французская армия подошла к Ландену; маршал Люксембург, обозрев позиции противника, принял решение нанести главный удар по правому флангу, на остальных участках ограничившись демонстративными действиями. Для подобного ведения сражения Люксембург располагал достаточными силами: почти вдвое большим количеством пехоты (96 батальонов), 102 эскадронами кавалерии и 70 орудиями — всего порядка 80 тысяч. Нанесение главного удара поручалось генералу Рюботелю, чьим 32 батальонам пехоты при поддержке 4 драгунских эскадронов предстояло овладеть Неервинденом и Леером; 35 эскадронов маршала Жуайеза составляли вторую линию, ещё 16 эскадронов — резерв. 25 батальонам генерала Конти предстояло атаковать Румсдорф и тем отвлечь левофланговую пехоту противника; 16 эскадронов генерала Келю, форсировавших ручей, должны были беспокоить союзников в районе Неерландена. Наконец, многочисленная артиллерия в центре назначалась для разрушения полевых укреплений противника, а позади этих батарей располагался мощный резерв французской армии, построенный в восемь линий (шесть кавалерийских и две — пехотных): 17 эскадронов королевской гвардии, 11 швейцарских и гвардейских батальонов и пехотная бригада Гиша, а позади них — остальные французские части.

Несмотря на отсутствие превосходства в кавалерии, Люксембург использовал её более чем успешно. 29 батальонов Рюботеля (три следовали позади, в качестве резерва), имея конных драгун слева, и неся значительные потери от артиллерийского огня противника, дважды атаковали Неервинден — пехота выбила противника из Леера, а драгуны обошли селение стороной. Маршал Жуайез ожидал исхода боя за Неервинден, дабы ввести в бой 35 своих эскадронов, однако брошенные принцем Оранским в схватку свежие батальоны заставили французов в беспорядке отойти. Люксембургиотдал приказ о новой атаке, поддержав Рюботеля двумя пехотными бригадами, бросившимися в атаку по обе стороны Обервиндена. На других участках успех также не сопутствовал французам: Келю захватил Неерланден, однако выйти из селения для дальнейшего наступления так и не смог; Конти, вопреки распоряжению командующего, бросил свои батальоны на Румсдорф, захватил его и продвинул дальше — но был отброшен от укреплений с большим уроном обратно в селение. В итоге этих действий правое крыло французской армии пришло в такое расстройство, что только личное появление маршала Люксембурга позволило привести полки в порядок.

Затем Люксембург ринулся на противоположный, левый фланг, где также возникли проблемы. Маршал своим авторитетом заставил сомневающихся в успехе продолжить натиск. Тем временем генерал Фекьер с 27 эскадронами, обойдя Румерсдорф левее и прихватив с собой несколько встреченных по пути пехотных батальонов Конти, вскарабкался на плато. Одновременно с этим был серьезно усилен натиск на Неервинден: гвардия и швейцарцы, поддержанные гвардейской кавалерией и 20 эскадронами генерала Филиппо, атаковали селение с фланга (еще 13 батальонов из резерва шли на Неервинден фронтально), позволив уставшим батальонам Робютеля отойти во вторую линию; к этой ударной группировке вскоре присоединились и эскадроны Жуайеза. Заметивший эту опасную концентрацию французских войск, принц Оранский перебросил с левого фланга на правый кавалерию, и усилил участок Неервиндена пехотой из центра (оставив там несколько батальонов). Фекьер бросил свои эскадроны и батальоны на окопы центра союзников. Им уже было замечено, что противник так и не успел достроить один участок укреплений: шедшая впереди атаки пехоты растащила повозки, прикрывавшие брешь — и туда ринулась французская кавалерия. Тем временем Рюботель на левом фланге перешел в уже третью атаку — его пехота захватила и Леер, и Неервинден. Гвардия и швейцарцы, атаковавшие Неервинден с фланга, метким огнём отразили попытку кавалерии противника контратаковать победоносную пехоту Рюботеля, и заставила эскадроны союзников ретироваться. Пехота армии принца Оранского начала отход, который должна была прикрывать кавалерия — однако последняя в панике бежала. Сражение окончилось; французская кавалерия настойчиво преследовала бегущего противника, истребляя голландских и баварских пехотинцев целыми батальонами. Отступление окончательно превратилось в бегство на берегах Гееты — мостов не хватало, рискнувшие достичь другого берега вплавь тонули, в относительном порядке сумели отойти только части левого крыла союзников (9 батальонов и 15 эскадронов).

Литература

• Неервинден // Минный офицерский класс — Нисса. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1914. — С. 572—573. — (Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. К. И. Величко [и др.] ; 1911—1915, т. 16).</span>

Отрывок, характеризующий Сражение у Неервиндена (1693)

В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.