Благовещенский собор (Харьков)

 памятник архитектуры

Собор
Благовещенский собор
Страна	Украина
Местоположение	Харьков
Координаты	49°59′25″ с. ш. 36°13′27″ в. д.49.99028° с. ш. 36.22417° в. д. / 49.99028; 36.22417
Конфессия	Православие
Епархия	Харьковская и Богодуховская
Архитектурный стиль	Неовизантийско-русский
Автор проекта	М. И. Ловцов
Строительство	1888—1901 годы

Собор Благовещения Пресвятой Богородицы, кратко Благовещенский собор в Харькове (Благовещенская площадь, 1) — кафедральный собор Харьковско-Богодуховской епархии Украинской православной церкви Московского патриархата

XVII—XIX век

Первая церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы основана около 1655 г., одновременно с Николаевской и Рождественской. Деревянный однопрестольный храм Залопанского прихода был выполнен в традиционных украинских трёхкупольных формах с отдельно стоящей деревянной рубленной колокольней и обнесён плетнём вместо ограды. Бурное развитие поселения дало толчок к расширению прихода: согласно Куряжским актам 1720 г. в штате церкви находятся уже двое священников. После крупного пожара в 1738 г. восстановлена в том же виде. Изображение сохранилось на плане города 1787 года.

Из священников этого периода известны: о. Алексей (Куряжские акты 1659 года), о. Павел (Куряжские акты 1701 и 1713 годов), Иоанн Матвеев (†1738 г.) и его сослуживец Автоном Захарьев (†1779 г.), Герасим Сливицкий и Петр Рожанский, его сослуживец прот. Матфей Рожанский.

В 1789 году был заложен новый каменный однокупольный храм в стиле раннего классицизма по проекту П. А. Ярославского, освящённый 8 сентября 1794 года. Как и все приходские церкви Харькова, был однопрестольным до 1830-х годов, когда рост населения вызвал необходимость расширения старых харьковских храмов. В 1836—1838 гг. были пристроены приделы во имя св. великомученика Иоанна Воина и св. великомученицы Варвары. Главным их устроителем был церковный староста купец Александр Дмитриевич Скрыпник. В 1844—1846 годах произведен капитальный ремонт. Старанием подполковника М. И. Батезатула главы на церкви, иконостас, горнее место, жертвенник и сень над престолом были вызолочены «лучшим червонным золотом».

В 1846—1863 годах церковь носила титул «градского собора». Описание согласно ведомости по харьковскому градскому благочинию за 1858 г.:

Церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы зданием каменная, с каменной крепкой колокольнею. Имеет три престола: во имя Благовещения Пресвятой Богородицы (холодный), а последние два теплые. Утварью достаточна. Причта положено по штату: протоиерей, священник, диакон, дьячков — 2 и пономарей — 2. Земли при сей церкви никакой нет. На содержание священнослужителей жалованья не получается, а получают они доброхотные даяния прихожан. Приписаний к сей церкви нет. Домовая в сем приходе церковь во 2-й Харьковской мужской гимназии во имя преп. Сергия Радонежского (основана она в 1851 г., зданием тоже каменная). Настоятель — протоиерей Стефан Яковлевич сын Стефаневский. Число прихожан: мужчин — 484 чел., женщин 568.

В этом же году в связи со всё более увеличивавшимся ростом прихода был поднят вопрос о кардинальной реставрации храма, но остался открытым, а церковь была только несколько расширена. 22 ноября 1887 года по инициативе небольшого кружка именитых и зажиточных прихожан и с разрешения архиепископа Амвросия (Ключарева) состоялось расширенное собрание прихожан, на котором единодушно принято решение о строительстве нового храма.

Новый храм

Торжественная закладка новой церкви была совершена 2 октября 1888 года рядом со старым храмом, действовавшим во время двенадцатилетнего строительства. По поручению строительного комитета проект был разработан архитектором Харьковского технологического института профессором М. И. Ловцовым, членом Благовещенского прихода. Финансирование строительства осуществлялось в основном за счёт многочисленных и щедрых пожертвований купцов, как харьковских, так и других городов. Все расходы по сооружению церкви и внутреннему убранству обошлись в 400 000 рублей, одного кирпича положено около 7 миллионов.

Смело экспериментируя в модном византийско-русском стиле с элементами эклектики, архитектор придаёт храму, увенчанному традиционным московским пятиглавием, древневизантийское полусферическое очертание и противопоставляет его массивному объёму (34 м лицевого фасада на 59 м высоты) лёгкость псевдоготической ярусной колокольни (80 м). Обилие деталей и полихромное решение фасадов с чередованием горизонтальных рядов красного кирпича и светлой штукатурки создают своеобразный запоминающийся облик храма.

Церковь была окончена и освящена в 1901 году. Тогда же снесён старый храм, из которого в новый были перенесены наиболее чтимые иконы Спасителя, Божией Матери, Николая Чудотворца, Иоанна Воина, великомученицы Варвары. Один из крупнейших храмов Российской империи вмещает 3500-4000 человек. Иконостас из белого каррарского мрамора был выполнен московским мастером В. И. Орловым. 29 икон главного иконостаса — А. Д. Данилевский (Санкт-Петербургская Императорская Академия художеств), иконы боковых иконостасов — М. Д. Михайлов, стенная роспись И.Н. Святенко (Харьков). Основные иконографические мотивы взяты из киевского Владимирского собора и отчасти из храма Христа Спасителя в Москве. Боковые апсиды, как и в прежней Благовещенской церкви, во имя святого великомученика Иоанна Воина и святой великомученицы Варвары. В цокольном крестильном храме престол в честь Всех Святых.

3 июля 1914 года церкви вновь присваивается статус «градского собора».

Советские годы

16 ноября 1919 года с правой стороны собора была освящена церковь во имя преп. Антония Римлянина. Осенью 1921 года в часовню с северной стороны колокольни была перенесена бывшая домовая церковь Второй мужской гимназии во имя преп. Сергия Радонежского.

С 1922 по 1924 годы за собор шла усиленная борьба разных православных юрисдикций (обновленцев Веденского и украинцев, стремившихся отобрать храм у каноничной РПЦ). 22 марта 1923 года была попытка закрытия храма, повторявшаяся и в дальнейшем. К 1925 г. ситуация несколько стабилизировалась. С 1925 по 1926 гг. в здании собора даже проводились, с разрешения властей, концерты духовной музыки.

14 февраля 1930 года постановлением секретариата ВУЦИК собор был окончательно закрыт. Согласно постановлению, помещение храма должно было быть использовано для культурных целей. Однако, по свидетельству старожилов, некоторое время в его помещениях находились конюшня и склад нефтепродуктов. Со стороны алтаря была построена автозаправка, просуществовавшая до конца 60-х годов.

Как и другие харьковские церкви, собор был открыт для богослужений во время германской оккупации; по окончательном восстановлении советской администрации в августе 1943 года остался открытым.

В 1946 году стал кафедральным собором епархиального центра, которым остаётся и поныне. В 1948 году сюда были перенесены из Покровского монастыря мощи харьковского святителя Мелетия (Леонтовича), а из музея — мощи святителя Афанасия Пателария, Патриарха Константинопольского.

В июле 1974 года грозовой шквал обрушил чугунный крест колокольни.

Настоящее время

В 1993 году в соборе были помещены мощи священномученика Александра (Петровского), харьковского архиепископа, репрессированного в 1938 году.

В июле 1996 года сильным ураганом погнуло новый крест на колокольне. Год спустя, 2 июня 1997 года восстановленный крест вместе с верхней частью купола колокольни был уничтожен пожаром, возникшим в верхней части подкупольного помещения при проведении сварочных работ. При восстановлении купола после пожара его высота несколько увеличилась.

В 2007—2008 годах вокруг храма устроена новая ограда, подчеркнувшая его монументальность.

7 мая 2011 года Благовещенский Собор посетил Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Это стал первый в истории официальный визит главы РПЦ в Харьков.

Святыни

• Озерянская икона Божией Матери — чтимый список.
• Харьковская Елецкая икона Божией Матери — чудотворная икона.
• Мощи Афанасия III Пателлария, патриарха Цареградского, лубенского чудотворца (сидит в облачении, преставился в 1654).
• Мощи святителя Мелетия Леонтовича, архиепископа Харьковского (преставился в 1840).
• Мощи священномученика Александра Петровского, архиепископа Харьковского (преставился в 1940).
• В нижнем храме — гроб с телом митрополита Харьковского и Богодуховского Никодима Руснака (преставился 15 сентября 2011).

Символ города

• Собор стал узнаваемым и вторым общепринятым символом города.

См. также

• Благовещенская площадь (Харьков)
• Благовещенский базар

Источники, использованные в статье

• Багалей Д., Миллер Д. История города Харькова за 250 лет существования (с 1655 года). — Харьков: типография М. Зильберберг и Сыновья, 1905—1912
• Свято-Благовещенский кафедральный собор. 100 лет освящения. Под редакцией Митрополита Харьковского и Богодуховского Никодима. - формат А4. 128 стр. Харьков, 2001
• Лейбфрейд А., Полякова Ю. Харьков. От крепости до столицы: Заметки о старом городе. — Харьков: Фолио, 2004
• [pravoslavie.kharkov.ua/index.php?newsid=65 Благовещенский Кафедральный собор] // Православана Харківщина

Отрывок, характеризующий Благовещенский собор (Харьков)

– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.