Блэквуд, Алджернон

Алджернон Блэквуд
Algernon Blackwood
Имя при рождении:	Algernon Henry Blackwood
Псевдонимы:	Du Bois-Noir
Дата рождения:	14 марта 1869(1869-03-14)
Место рождения:	Кент, Англия
Дата смерти:	10 декабря 1951(1951-12-10) (82 года)
Гражданство:	Великобритания
Род деятельности:	писатель, репортёр
Годы творчества:	1906—1949
Жанр:	мистика, хоррор, weird fiction, детская литература
Дебют:	«Пустой дом и другие рассказы» (1906)
[www.lib.ru/INPROZ/BLEKWUD_E/ Произведения на сайте Lib.ru]

Алджернон Блэквуд (англ. Algernon Henry Blackwood, 14 марта 1869 года, Кент — 10 декабря 1951 года) — английский писатель и путешественник, один из ведущих авторов-мистиков, классик литературы ужасов и рассказа с привидениями первой половины XX века. Автор 13 романов, более 200 рассказов и повестей, опубликованных в периодике и многочисленных сборниках и антологиях. Также его перу принадлежит книга воспоминаний о первых 30 годах своей жизни, две опубликованные пьесы, несколько десятков статей и эссе. Кавалер Ордена Британской империи (CBE). Всемирную известность ему принес рассказ «Ивы» (англ. «The Willows»). Говард Ф. Лавкрафт считал Алджернона Блэквуда своим непосредственным предшественником.

Биография

Алджернон Генри Блэквуд (Algernon Henry Blackwood) родился в Шутерз-Хилле, графство Кент (ныне часть Восточного Лондона), 14 марта 1869 года и воспитывался в семье кальвинистов — вдовствующей герцогини Манчестерской и её второго мужа, сэра Стивенсона Артура Блэквуда, служащего (и позже секретаря) британского почтового министерства. Интерес к сверхъестественным явлениям пробудил в нём учитель частной школы, обладавший даром терапевтического гипноза, после чего юноша решил посвятить себя психиатрии. В Германии, куда Блэквуд попал 16-летним подростком, один из студентов познакомил его с основами индуизма и йоги, что положило начало увлечению теософией.

Завершив высшее образование в Веллингтон-колледже, Кембридж, Блэквуд отправился сначала в Швейцарию, затем в Канаду, где в мае 1890 года основал молочную ферму, забыв о своих медицинских устремлениях. Два года спустя, разочаровавшись в этом своём начинании и рассорившись с родителями, он на всё лето исчез в канадских лесах (позже эти места он ярко опишет в своих произведениях), после чего объявился в Нью-Йорке, где поступил на работу газетным репортёром. Лишь в 1899 году, претерпев многочисленные передряги (он становился жертвой мошенничества и грабежа, несколько раз оказывался на грани смерти из-за болезней) Блэквуд вернулся в Старый Свет. «В Нью-Йорке я словно бы покрылся ранами, в которые этот город соль и кислоту свои втирал ежедневно», — позже писал он.

В 1900 году Блэквуд открыл для себя Орден Золотой Зари (англ. Hermetic Order of the Golden Dawn): под властью вновь пробудившегося интереса к сверхъестественному он взялся за перо (хотя первые его публикации, как в публицистике, так и в художественной прозе, относятся ещё к предыдущим десяти годам — 1889—1899). В 1906 году издательство Ивли Нэша опубликовало его первый сборник рассказов «Пустой дом и другие рассказы о привидениях». За ним последовала серия произведений, главным героем которых был психо-детектив Джон Сайленс, «медик необыкновенных способностей» (англ. physician extraordinary). Решив посвятить себя литературе, Блэквуд переехал в Швейцарию, где прожил до 1914 года: здесь он написал роман «Кентавр» (англ. «The Centaur», 1910), который критики относят к числу его сильнейших произведений. К этому же времени относятся поездки писателя на Кавказ, а также в Египет. Под впечатлением второй из них были написаны «Песок» (англ. «The Sand»), «Сошествие в Египет» (англ. «A Descent in Egypt») и «Волна» (англ. «The Wave»). По мотивам рассказа Блэквуда «Пленник страны фей» (англ. «A Prisoner of Fairyland») композитор Эдуард Элгар написал популярный мюзикл «The Starlight Express».

С началом Первой мировой войны Блэквуд поступил на службу в британскую военную разведку, а по окончании военных действий вернулся в Кент, где написал ещё два сборника рассказов («Tongues of Fire» и «Shocks»), а также несколько детских произведений («Sambo and Snatch», «The Fruit Stoners», «Dudley and Gilderoy»). Впоследствии горячий поклонник творчества Блэквуда Г. Ф. Лавкрафт объявил «Ивы» лучшим мистическим рассказом из всех, которые ему приходилось читать.

Пик публичной известности Блэквуда относится к 1934 году, когда его пригласили читать рассказы о привидениях на Би-би-си. Под влиянием собственного триумфа писатель занялся радиодраматургией и сделался частым гостем на телевидении. В 1949 году он был награждён специальной медалью Телевизионного сообщества, а также Орденом британской империи (англ. CBE).

Основные работы

Романы

• Jimbo: A Fantasy (1909)
• The Education of Uncle Paul (1909)
• The Human Chord (1910)
• The Centaur (1911)
• A Prisoner in Fairyland (1913); продолжение The Education of Uncle Paul
• The Extra Day (1915)
• Julius LeVallon (1916)
• The Wave (1916)
• The Promise of Air (1918)
• The Garden of Survival (1918)
• The Bright Messenger (1921); продолжение Julius LeVallon
• Sambo and Snitch (1927)
• Dudley & Gilderoy: A Nonsense (1929)
• The Fruit Stoners: Being the Adventures of Maria Among the Fruit Stoners (1934)

Сборники рассказов

• The Empty House (1906)
• The Listener and Other Stories (1907)
• John Silence (1908)
• The Lost Valley and Other Stories (1910)
• Pan’s Garden: A Volume of Nature Stories (1912)
• Incredible Adventures (1914)
• Ten Minute Stories (1914)
• Day and Night Stories (1917)
• Wolves of God and Other Fey Stories, with Wilfred Wilson (1921)
• Tongues of Fire and Other Stories (1924)
• Ancient Sorceries and Other Tales (1927?)
• The Dance of Death and Other Tales (1928)
• Short Stories of A. Blackwood (1930)
• Strange Stories (1931)
• The Willows and Other Queer Tales (1932)
• Shocks (1936)
• Tales of Algernon Blackwood (1939)
• The Doll and One Other (1946)
• Selected Tales of Algernon Blackwood (1948)
• Tales of the Uncanny and Supernatural (1949)
• In the Realm of Terror (1957)
• Tales of Terror and the Unknown (1965)
• Ancient Sorceries and Other Stories (1968)
• Tales of the Mysterious and Macabre.(1962)

Наиболее известные рассказы

• «The Willows»
• «The Wendigo»
• «A Descent into Egypt»
• «The Regeneration of Lord Ernie»
• «The Damned»
• «Ancient Sorceries»
• «The Insanity of Jones»
• «The Man Who Found Out»
• «Smith: An Episode in a Lodging House»
• «The Glamour of the Snow»
• «The Man Whom the Trees Loved»

Ссылки

• [bibliograph.ru/Biblio/B/blackwood_a/blackwood_a.html bibliograph.ru]. — Библиография русских переводов А. Блэквуда.

Отрывок, характеризующий Блэквуд, Алджернон

– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.