Бондарко, Александр Владимирович

Александр Владимирович Бондарко
Дата рождения:	15 ноября 1930(1930-11-15)
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Дата смерти:	29 марта 2016(2016-03-29) (85 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Россия
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	лингвистика
Место работы:	ИЛИ РАН, РГПУ
Учёная степень:	доктор филологических наук (1968)
Учёное звание:	профессор (1970), член-корреспондент РАН (1997)
Альма-матер:	ЛГУ (1954)
Научный руководитель:	Ю. С. Маслов

Алекса́ндр Влади́мирович Бонда́рко (15 ноября 1930, Ленинград — 29 марта 2016, Санкт-Петербург) — советский и российский лингвист, доктор филологических наук, профессор, член-корреспондент РАН с 30 мая 1997 года по Отделению литературы и языка (языкознание). Труды по русскому языку, аспектологии, славистике, теории грамматики. Один из главных создателей «функциональной грамматики».

Биография

Родился в семье Владимира Васильевича и Александры Леонтьевны Бондарко. Учился в Петришуле в 1944—1948 годах. Окончил филологический факультет Ленинградского университета (1954), специализировался как богемист — специалист по чешскому языку. Поступил в аспирантуру к Ю. С. Маслову. Кандидатская диссертация на тему «Настоящее историческое глаголов несовершенного и совершенного видов в славянских языках» (1958; опубликована в 2005 году). Докторская диссертация на тему «Система времён русского глагола (в связи с проблемой функционально-семантических и грамматических категорий)» (1968). Член редколлегии академической «Русской грамматики» под общ. ред. Н. Ю. Шведовой (1980), где им написан ряд разделов о глаголе.

Преподавал в пединституте им. Герцена, был деканом факультета русского языка и литературы. С 1971 года — в Институте лингвистических исследований РАН, заведовал Отделом теории грамматики (с 1981). В последнее время по совместительству преподавал также в Санкт-Петербургском университете и РГПУ имени А. И. Герцена.

Основные исследования — по грамматической семантике русского глагола (вид и время), общей теории морфологических категорий и грамматического значения. Разрабатываемая А. В. Бондарко теория функциональной грамматики в значительной степени связана с традициями Ленинградской грамматической школы 1930—1950-х годов; она опирается на описание языка «от смысла к форме» и концепцию функционально-семантического поля, ядром которого являются грамматические средства, а периферией — лексические. Под редакцией А. В. Бондарко опубликован ряд тематических сборников научных статей по функциональному анализу грамматических категорий и единиц (1973, 1976, 1980, 1986), а затем серия коллективных монографий «Теория функциональной грамматики» в 6 томах (1987—1996), оказавшая большое влияние на развитие грамматических исследований в России. Эти а серия стала фактическим свидетельством окончательного формирования одного из направлений российской функциональной лингвистики — Петербургской школы функциональной грамматики (ПШФГ). Принципы ПШФГ были далее развиты в изданных под редакцией А. В. Бондарко коллективных трудах — в монографии «Межкатегориальные связи в грамматике» и в серии монографий «Проблемы функциональной грамматики» (2000—2013).

С 1975 года был женат на лингвисте Т. В. Рождественской. Сыновья: математик В. А. Бондарко (род. 1956) и лингвист Н. А. Бондарко (род. 1975).

Основные работы

• Русский глагол. Л., 1967 (в соавторстве с Л. Л. Буланиным).
• Вид и время русского глагола (значение и употребление). Л., 1971.
• Грамматическая категория и контекст. Л.: Наука, 1971. — 114 с.
• Теория морфологических категорий. Л., 1976 (2-е изд. — М., 2005 под загл. «Теория морфологических категорий и аспектологические исследования»).
• Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, 1978. — 176 с.
• Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Л., 1983 (изд. 2-е, стереотипное, — М., 2001).
• Функциональная грамматика. Л., 1984.
• Проблемы грамматической семантики и русской аспектологии. СПб., 1996.
• Основы функциональной грамматики: языковая интерпретация идеи времени. СПб., 1999. (доп. изд. — СПб., 2001).
• Теория значения в системе функциональной грамматики: на материале русского языка. М.: Языки славянской культуры, 2002. — 736 с.
• Теоретические проблемы русской грамматики. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004.
• Категоризация в системе грамматики. М.: Языки славянских культур, 2011. — 488 с.

Литература

• Член-корреспондент РАН Александр Владимирович Бондарко / отв. ред. И. В. Недялков. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. — 60 с.
• Исследования по языкознанию: к 70-летию члена-корр. РАН Александра Владимировича Бондарко / отв. ред. С. А. Шубик. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001. — 376 с.
• Функциональная грамматика: современное состояние и перспективы: Сборник статей молодых учёных по материалам конференции, посвящённой 80-летию члена-корр. РАН Александра Владимировича Бондарко (16-18 ноября 2010 г.). СПб.: Нестор-История, 2011. — 135 с.
• От формы к значению, от значения к форме. Сборник статей, посвящённых 80-летию члена-корр. РАН Александра Владимировича Бондарко / отв. ред. М. Д. Воейкова. М.: Языки славянской культуры, 2012.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-2589.ln-ru Профиль Александра Владимировича Бондарко] на официальном сайте РАН
• [iling.spb.ru/grammatikon/pers_bond.html Страница] на сайте ИЛИ РАН
• [www.genlingnw.ru/person/Bondarko.htm Страница] на сайте кафедры общего языкознания СПбГУ
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=BBA39F63-DFA4-4CB3-8F0B-D74A9589220D Историческая справка] на сайте Архива РАН
• [avb-lxxxv.iling.spb.ru/presentation/index.html Материалы к 85-летию А. В. Бондарко] на сайте ИЛИ РАН

Отрывок, характеризующий Бондарко, Александр Владимирович

Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.