Бочаров, Александр Дмитриевич
| Бочаров, Александр Дмитриевич | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: |
17 октября 2000 (80 лет) |
| Место смерти: | |
Бочаро́в, Алекса́ндр Дми́триевич (1919—2000) — советский архитектор, проектировавший жилые дома, научные комплексы, общественные здания. Участник Великой Отечественной войны.
Содержание
Биография
Родился в Санкт-Петербурге 5 ноября 1919 года. Участвовал в Великой отечественной войне, в 1941 году был одним из первых участников ночных бомбардировок Берлина. С 1945 по 1950 годы учился на архитектурном факультете в Академии художеств СССР (ныне Российская академия художеств). Дипломный проект А. Д. Бочарова «Высотный дом для проектных организаций на морской набережной Васильевского острова» был признан лучшим на курсе.
Работал в Ленакдемпректе (ныне Гипронии Академии наук). Участвовал в реставрации Ботанического сада, Казанского собора, памятников г. Пушкина и других объектов ведомства Академии наук СССР
В 1954 году А. Д. Бочаров выполнил свой первый самостоятельный проект: здание очистительных сооружений в комплексе Пулковской обсерватории. В этом же году им был создан памятник на могиле летчиков-героев на Серафимовском кладбище. Памятник представлял собой полированную стелу с надписями и опорный блок с барельефом.
Работая в Гипрониии, совместно с Ю.В. Билинским в течение двух лет (с 1953—1955 годы) занимается проектированием ансамблей зданий Академии наук в г. Фрунзе (ныне Бишкек). В архитектуре зданий Академии наук впервые во Фрунзе были применены солнцезащитные козырьки над окнами как функциональный и одновременно композиционный элемент решения фасадов. На зданиях также были устроены плоские кровли с внутренним водостоком, которые используются в жаркое время года в качестве дополнительных площадей для работы и отдыха. Для защиты кровли от солнца были устроены специальные навесы с косочно-решетчатыми покрытиями.
А. Д. Бочаров также совместно с Ю.В. Билинским проектирует ансамбль здании Академии наук в Ашхабаде.
С 1963 по 1975 годы А. Д. Бочаров возглавляет мастерскую в Лензнииэпе. В этот период он участвует в экспериментальном проектировании типовых жилых домов.
В этот период под руководством А. Д. Бочарова выполнены следующие проекты:
— Многосекционные 2-3 этажные сельские дома из ячеистого бетона. В таких домах были двух-трехуровневые квартиры и каждая семья имела доступ к собственному небольшому земельному участку. По сути, это были советские таунхаусы. Такие комплексы были построены в ряде населенных пунктов Ленинградской области: Любань, Сельцо, Грузино и так далее.
— Типовые крупнопанельные жилые дома серий 126 и 150 для строительства на вечномерзлых грунтах Крайнего Севера. Дома этой серии были построены в Якутске, Норильске, Воркуте и других городах Заполярья.
Также в 1966 году совместно с Ю. В. Билинским и Г. А. Михалойвым создает проект подземного зала станции метро «Маяковская». В 1975 году А. Д. Бочаров возглавляет Гипронии, где руководит работой по проектированию академгородка в Шувалове, комплексами астрономической науки в Пулкове, Крыму и на Северном Кавказе.
Среди последних проектов А. Д. Бочарова: оранжерейный комплекс для детского кардиологического санатория в Дюнах, работы по реконструкции ряда домов и памятников в Александро-Невской лавре.
См. также
Напишите отзыв о статье "Бочаров, Александр Дмитриевич"
Литература
Исаченко В.Г. Зодчие Санкт-Петербурга XVII—XX веков — М.: Издательство Центрполиграф, 2010. — 413 с. — ISBN 978-5-227-02220-2
Ссылки
- [www.d-c.spb.ru/archiv/44/28.html Валерий Исаченко «Вспомню их поименно». Вспоминая о советских архитекторах, участвовавших в Великой Отечественной войне]
- [artru.info/ar/42363/ Информация о Александре Бочарове на сайте АртРу.инфо]
Отрывок, характеризующий Бочаров, Александр Дмитриевич
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
