Буниавирусы

Буниавирусы
Участок ткани, инфицированный Rift Valley fever phlebovirus
Научная классификация
Домен:  Вирусы Порядок:  incertae sedis Семейство:  Буниавирусы
Международное научное название
Bunyaviridae
Роды
Hantavirus Nairovirus Orthobunyavirus Phlebovirus Tospovirus
Группа по Балтимору
V: (-)оцРНК-вирусы
Систематика на Викивидах Поиск изображений на Викискладе

Буниави́русы или буньявирусы (лат. Bunyaviridae) — семейство вирусов, геном которых представлен одноцепочечными (-)РНК или (+/-)РНК. Буниавирусы обнаружены у членистоногих и грызунов, некоторые вирусы данного семейства могут иногда заражать людей, некоторые также заражают растения.

Представители Bunyaviridae являются трансмиссивными вирусами. За исключением хантавирусов, передача вируса происходит при помощи членистоногого вектора (москиты, клещи, комары). Вероятность инфекции зависит от времени года, например, вирусы, передающиеся комарами, чаще вызывают заражение в летние месяцы.

Вирион

Вирионы буниавирусов по форме сходны с вирионами вирусов семейства Paramyxoviridae, покрыты липидсодержащей оболочкой с шипами, имеют диаметр около 80—120 нм.

Геном

Геном буниавирусов состоит из трех молекул РНК: большой (L), средней (M) и малой (S). Геномные РНК одноцепочечные, отрицательной полярности. Длинная РНК кодирует РНК-зависимую РНК-полимеразу, необходимую для репликации и синтеза мРНК, массой 247 кДа, около 25 молекул в вирионе. Средняя РНК кодирует гликопротеины вируса. Короткая кодирует белок N нуклеокапсида, который представлен в вирионе в количестве около 2000 штук.

Геном имеет длину от 10,5 до 22,7 тыс. нуклеотидов.

Репликация

Геномная (-)РНК буниавирусов реплицируется сначала в антигеномную (+)РНК и далее в (-)мРНК. Репликация происходит в цитоплазме клетки хозяина. Вирусные белки попадают далее в эндоплазматический ретикулум и в аппарат Гольджи. Зрелые вирионы отпочковываются от мембран аппарата Гольджи и транспортируются к плазматической мембране.

Диагностика

В период острой фазы возможна диагностика IgG и IgM при помощи ИФА, а также ПЦР.

Вакцинация и лечение

Разработаны цельновирионные и инактивированные вакцины, которые пользуются относительно низким спросом. Препарат рибавирин снижает смертность.

Классификация

По данным Международного комитета по таксономии вирусов (ICTV), на май 2016 г. в семейство включают 5 родов:

• Hantavirus — до 20000 заболеваний в год в России
• Nairovirus — вирус геморрагической лихорадки Крым-Конго, смертность до 30 %, переносится клещами, болеют туристы, пастухи, владельцы овец
• Orthobunyavirus
• Phlebovirus — Неаполитанская лихорадка, передается мухами; лихорадка паппатачи
• Tospovirus

Ссылки

• [www.expasy.org/viralzone/all_by_species/82.html Viralzone: Bunyaviridae]
• [www.virology.net/Big_Virology/BVRNAbunya.html The Big Picture Book of Viruses: Bunyaviridae]

Отрывок, характеризующий Буниавирусы

Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.